Жаркие ночи в Майами
Шрифт:
— И после автомобильной катастрофы катастрофа финансовая, — сказал Стив, не удержавшись от красного словца.
— Да, в нежном возрасте, шестнадцати лет, я осталась одна — и без денег. Мама и папа изо всех сих сохраняли видимость, но, как оказалось, доллары уплыли давным-давно.
Стив горько улыбнулся. Он знал, что она испытала. На первый взгляд ее и его детство были совершенно различными. Он рос в обстановке заброшенности, алкоголизма, драк, ругани. А в ее детстве были дорогие наряды, неусыпный надзор, летние лагеря. Однако Криста не меньше Стива страдала от недостатка тепла, и это сделало их похожими друг на друга. Теперь же их мягкие, ранимые сердца были упакованы
— Во всяком случае, дорогая, ты довольно быстро пополнила семейную казну. Однако, полагаю, вряд ли твои родители одобрили бы, что ты отказалась от колледжа и проводишь жизнь, крутясь перед фотоаппаратом.
Криста жестко рассмеялась.
— Они были бы в ужасе. Они были так оторваны от реальности. У них даже не было дома в Новой Англии, который помогал бы им, как их друзьям, «окунуться в суету жизни». Ты можешь себе представить, что они вместе ходили в детский садик? Если бы они познакомились с тобой, для них это было бы настоящим шоком.
— Это ты оказалась бы для них потрясением. Бог ты мой, и это после всех тех денег, которые я истратил на твое обучение! Во всяком случае, дорогая, твои родители не могли быть такими уж плохими, если они произвели на свет столь яркое и прекрасное существо, как ты.
— О Стив! — рассмеялась Криста. — Держу пари, ты говоришь такие слова всем своим мальчикам.
— На самом деле, — Стив притворился обиженным, — только ты и могла бы спасти меня. Если бы попробовала на мне свои чары и подарила мне…
— Ты пришел бы в ужас, Стив Питтс, — закончила за Стива Криста, игриво шлепнув его по руке. — Твое отношение к моему телу всегда было чисто коммерческим.
— Порой мне кажется, что грань между коммерцией и похотью довольно тонка, — заметил Стив.
— Порой я готова с тобой согласиться, — рассмеялась Криста.
Некоторое время они шли молча. Криста оглядывалась вокруг. Ничто здесь не изменилось. Время не оказало никакого влияния на Палм-Бич, обычаи тоже остались теми же. Особняки стоимостью во многие миллионы долларов, как и раньше, стоят под морским ветром, облупленные, с оторванными ставнями, хлопающими под ветром, обломки детских игрушек валяются на лужайках. Каждый десятый дом был исключением, подтверждающим правило: новенький дворец, построенный каким-нибудь лишенным вкуса выскочкой, понятия не имеющим, что такое Палм-Бич, и чей бизнес скорее всего лопнет раньше, чем он что-то поймет. Криста улыбнулась, проходя мимо дома Молли Уилмот. Несколько лет назад Молли, проснувшись, обнаружила в своем плавательном бассейне пароходик, который забросило туда ураганом. «Положение обязывает», и ошеломленные кочегары из Южной Америки были приглашены на шикарный завтрак под картиной Пикассо. Это возможно только в Палм-Бич! Криста глянула на море. Какие-то лодки занимались рыбной ловлей, несколько аквалангистов плавали на мелководье вокруг красного флажка. В миле или двух отсюда виднелись небоскребы Сингер-Айленда, отделенные от Палм-Бич узким заливом Лейк-Уорт, с безопасного расстояния напоминающие о том, как выглядит подлинный мир.
Бетонный мол выдавался в море, и Криста вздрогнула от неожиданно нахлынувших воспоминаний. Мол принадлежал Розе Кеннеди, как и потрепанный милнеровский особняк, который они тогда называли «логово Кеннеди». В этом поместье вечно что-нибудь происходило.
— Поторапливайся, Мэри! Или не получишь хот-дог. Не получишь, даю слово!
— Иду, но я занозила ногу, мне очень больно, Криста.
— Вы идете или нет?
Четверо двоюродных братьев Кеннеди стояли на волнорезе, глядя на двух сестер на берегу.
— Идем мы, идем, Бога ради! Вы что, не можете подождать? Мэри поранила ногу.
— У Тедди вообще отрезало ногу, — заявил Патрик с пренебрежением, на которое способен только восьмилетний мальчик.
— Прекрати, Патрик! — оборвал его Тедди: только ему позволено было шутить по поводу его утраченной ноги.
— Мы ведь ждали тебя, когда у тебя случился приступ астмы, — напомнила в отместку Мэри. Она сидела на песке, задрав к лицу свою маленькую ножку. Криста подошла к ней.
— Дай-ка я посмотрю.
— Видишь, там заноза!
— Точно. Обопрись на меня. У них в доме должна найтись иголка.
Они вместе доковыляли до деревянной двери, выходившей на пляж, и поднялись по ступенькам, ведущим на лужайку. По вечерам, во время вечеринок на пляже, там всегда прятался кто-нибудь из Кеннеди, Шрайверов или Смитов — и выскакивал прямо на тебя в лунном свете. Криста поежилась от этих неприятных воспоминаний.
Они поднялись по ступенькам. Наверху стоял Крис Кеннеди с озабоченным выражением на лице.
— Что-нибудь серьезное?
— Нет, заноза, но она засела глубоко. Мне нужна иголка, чтобы вытащить ее.
— В доме должна быть. Макс, принеси иголку и спички. Нужно стерилизовать иголку.
Мэри положили на лужайке, мальчики столпились вокруг.
— Может, лучше позвать маму? — спросил Тедди.
— Не надо, я сама справлюсь, — заявила Криста. — Ты будешь храброй девочкой, Мэри?
Мэри закусила губу.
— Постараюсь.
Появилась иголка — большая, поблескивающая. Стерилизация ее превратилась в настоящую церемонию, иголку двигали взад-вперед в огоньке спички, пока кончик не почернел.
— Она обожжет меня. — В глазах Мэри стояли слезы.
— Нет, не обожжет. Я подую на нее.
Криста так и поступила. Глаза всех четырех мальчиков были прикованы к ней. У нее образовалась аудитория, причем очень внимательная. Может быть, когда вырастет, ей стоит стать хирургом?
Это будет ее первая операция.
— Я не должна была дуть на нее. Могли попасть микробы.
Криста уже вошла в роль врача.
— Ну, давай, Криста. Папа готовит сосиски около бассейна. Они уже сто лет как готовы.
Патрик был голоден.
— Ладно-ладно.
Криста глубоко вздохнула и воткнула иголку в подошву своей маленькой сестры там, где виднелась заноза.
— Ой! — завопила Мэри.
Для семилетней девочки всего этого оказалось слишком много: возбуждение, боль, то, что она оказалась в центре внимания, мысль о том, что ей не достанется хот-дог. Она расплакалась.