Жаркий Август. Книга Вторая
Шрифт:
Когда прошла половину коридора, услышала хрипловатый голос Лазарева:
– Не торопись, Вась. Пойдем, поговорим.
– Я спать хочу, – простонала, понуро свесив руки по бокам и запрокинув голову к потолку, всем своим видом демонстрируя вселенскую грусть-печаль.
– Вот сейчас поговорим, и поспишь, – поравнявшись со мной, небрежным дружеским жестом приобнял за плечи и настойчиво потянул к двери в свою комнату. С тяжёлым печальным вздохом я сдалась и позволила ему себя увести. Тем более, душу грела мысль, что у него тоже есть кровать. Мне сейчас
Мне показалось, что Ник с трудом сдерживал усмешку. Что его так развеселило – непонятно. Наверное, думает о том, какая я чудесная в это прекрасное похмельное утро.
Оказавшись в его комнате, не стала терять времени даром и тотчас завалилась поверх пестрого покрывала, притянув к себе единственную подушку.
– Чу! – Лазарев недовольно сложил руки на груди. – Сначала говорим, а потом ты спишь!
– Угу, – уже сквозь полудрёму ответила ему, – вещай, я вся во внимании.
– Во внимании она, – проворчал Ник, устраиваясь рядом, – подушку отдай!
– Фигу! – обхватила ее руками покрепче и блаженно вздохнула.
Он что-то пробубнил о наглости человеческой, если честно, слова не нашли отклика в дремлющей душе, и я с легкостью от них отмахнулась.
– Вчера, пока тебя ждали, приехала твоя разлюбимая подруга.
– Таська? – пробубнила сквозь подступающий сон.
– Нет. Марика.
– Она мне не подруга, – пыхчу, не разлепляя глаз.
– Васенька, это ирония была, – насмешливо произнес он, и мне нестерпимо захотелось толкнуть его в бок, но руки-ноги не слушались.
Никита тем временем улёгся на живот и упёрся подбородком на сложенные перед собой руки.
– Эта звезда пристала к твоему Тимуру, – ворчать уже и не пыталась, только протестующе замычала, услыхав слово "твоему". Друг даже не обратил внимания, задумчиво продолжив, – она с видом царицы несла какой-то бред. Если честно, особо и не слушал, но вот одна фраза всё-таки насторожила.
– М-м-м-м? – снова мычу, тем самым выражая свою крайнюю заинтересованность.
– Она заявила, что ты все равно не сможешь удержать его при себе, потому что есть законный способ вернуть его обратно.
О как! Глаза сами непроизвольно распахнулись.
– Что за законный способ?
– Понятия не имею, – он пожал плечами.
– Может блефует? – чувствую, как внутри расползаются темные волны подозрения.
– Вась, не похоже. Я ее плохо знаю, но по жестам, мимике, интонации она походила на человека, который уверен в своих словах.
Сказать, что меня это напрягло – значит ничего не сказать. Что могла придумать эта блондинистая змея, я даже предположить не могла. Черт, неужели есть лазейка?
Проснувшийся страх потерять Тимура сплелся с яростным желанием поехать к ней домой и повыдирать все косы, чтобы неповадно было к нам соваться. Как же надоела эта озабоченная мартовская кошка, переходящая все рамки в своём стремлении добраться до Тимура. Моего Тимура!
– Ты давай спи, а я, пожалуй, пока почитаю, что есть в законодательстве Ви Эйры по рабству. Планшет твой где?
– В моей комнате на столе.
– Пойду возьму, – неторопливо поднялся на ноги и побрел к выходу. Правда через несколько шагов остановился и приподнял ближе к глазам край футболки, – и ведь ни один паразит не сказал, что наизнанку!
Недолго думая, через голову стащил футболку, вывернул и уже было собрался одеть обратно, но в последний момент ухмыльнулся и отбросил ее в сторону, на кресло.
Надо же, жаркий какой!
Перевернувшись на спину, уставилась рассеянным взглядом в потолок, мыслями возвращаясь к вчерашнему дню. К тому, с каким трепетом сидела в салоне, пока мастер колдовал над прической и макияжем. Настолько срослась с образом сушеного абрикоса, что просто млела, рассматривая своё нормальное отражение в зеркале. Это непередаваемое ощущение эйфории, триумфа от того, что все на месте, все вернулось на круги своя. А ещё трепет от мысли, что предстану в нормальном виде перед Поросёнком, который считает, что я на женщину нормальную не похожа.
К дому подъезжала на такси, уже не в силах сдержать дрожь предвкушения. Мне до замирания сердца хотелось увидеть именно реакцию Тимура, не гостей, Марики, а именно его.
Никита встретил белозубой улыбкой и хитрым взглядом, представил меня остальным, как некую коллегу Наташку, попутно опустив Марику. А я стояла и боялась шелохнуться, боялась посмотреть в сторону единственного человека в этой комнате, чье мнение действительно было важным для меня.
Когда с Никитой подошли к нему ближе, еле сдерживалась, чтобы не дрожать, не начать нервно заламывать руки и грызть ногти. Тимур встретил спокойным взглядом из разряда "ну и?".
Не узнал.
Не понял, что девушка перед ним и Василиса Прекрасная – это один и тот же человек. Меня окутали двоякие чувства. С одной стороны азарт игривый, а с другой – чуть заметное разочарование. Наверное, все-таки ожидала, что он с первого взгляда поймет, что это я, схватится за сердце от неописуемого восторга.
Не схватился. Занимался своими делами, не обращая внимания на присутствующих. Время от времени перехватывала его непонятный взгляд в сторону компании или нас с Никитой. В этом взгляде много всего намешано: и тоска, и еле скрываемое раздражение. Понимаю, что ему хочется уйти, чтобы не видеть веселящихся свободных людей.
Ничего, Тимур, терпи, немного осталось. Два месяца. Ты и не заметишь, как они пролетят. Раз – и свободен.
Именно тогда в голове будто перемкнуло. У меня родилась шальная идея, которая моментально захватила. А что если я ему ни слова не скажу о скором освобождении? А в день, когда произойдет дезактивация чипа, и все оковы спадут, сделаю ему сюрприз? Я даже представила, как изумленно вскинет на меня темный взгляд, не веря своему счастью.
А потом… Потом он уйдет, будто никогда его и не было.