Жаворонок
Шрифт:
Мать. Пусть себе Михаил-архангел велит или не велит, а на лошадь ты в жизни не сядешь! Жанна Д'Арк на коне! Да тебя вся деревня засмеет!
Жанна. Но ездит же барышня де Вокулер верхом на соколиную охоту.
Мать. А ты в жизни не поедешь! Одно дело - ты, другое - она! Да что ты о себе, в самом деле, возомнила!
Жанна. Но если я не сяду на коня, как же, по-твоему, я смогу повести за собой солдат?
Мать. И к солдатам я тебя в жизни не пущу, скверная ты девчонка! Да уж, по мне, легче видеть тебя в гробу. Слышишь, я то же, что и отец, говорю. Все-таки мы кое о чем одинаково с ним думаем. Девушка - она прядет, ткет, стирает и сидит дома. Бабка твоя дома
Жанна (бросается в ее объятия, тоже рыдает и кричит). Нет, мама! (Выпрямляется и восклицает сквозь слезы.) Вы же видите, монсеньер Михаил-архангел, ничего не выйдет, они никогда не поймут.
Мать тем временем уходит в глубину сцены.
Никто никогда не поймет. Лучше мне сразу отказаться. Бог велит покоряться отцу и матери. (Отвечает голосом архангела.) "Вперед, Жанна, надо быть покорной богу!" (Своим голосом.) "Ну а если бог прикажет сделать невозможное?" - "Тогда надо спокойно попытаться сделать невозможное. Начинай, Жанна, бог требует от тебя только этого, а потом он вознаградит тебя за все. И если тебе почудится, будто он тебя оставил, если воздвигнет он на пути твоем неодолимое препятствие, то лишь затем, дабы помочь тебе, ибо он тебе верит. Ибо думает: раз за дело взялась маленькая Жанна, к чему мне убирать с пути гору - и без того хлопот по горло, - уж она себе все руки и колени в кровь исцарапает, а через гору перелезет, я-то ее хорошо знаю. Всякий раз, когда он не пожелает убрать с твоего пути гору, Жанна, можешь этим гордиться. Это бог пожелал взвалить на тебя еще одно бремя". (После паузы.) "Значит, вы думаете, мессир, господь бог может хотеть такого - пусть, мол, плачут ее отец и мать, пусть, если она уйдет, умрут из-за нее с горя... И понять-то такое трудно...". "Бог сказал: я пришел принести не мир, а меч... Я пришел, дабы брат восстал на брата, а сын на отца... Бог явился, чтобы принести войну, Жанна. Не за тем явился бог, чтобы все уладить, он пришел за тем, чтобы все стало еще труднее. Не от всех он требует невозможного, а вот от тебя требует. И полагает он, что нет для тебя ничего слишком трудного. Вот и все". (Встает; совсем просто.) "Ну что ж, пойду".
Голос (идущий откуда-то из глубины погруженной во мрак сцены, кричит). Гордячка!
Жанна (тревожно выпрямляется). Кто сказал "гордячка"?
Пауза.
(Голосом Михаила-архангела.) "Ты, Жанна. И когда ты начнешь совершать то, что повелел тебе господь, все люди будут так говорить. И придется тебе смириться в руце божьей, дабы принять сей покров гордыни", - "Тяжко мне в нем будет, мессир!" - "Да. Тяжко. Господь знает, что ты сильная".
Молчание.
(Глядит куда-то вдаль и вдруг опять превращается в маленькую девочку и восклицает, весело и решительно хлопая себя по бедрам.) Ладно. Решено и подписано. Пойду-ка я к дяде Дюрану. Он все сделает, что я хочу. Я из него веревки вью. Расцелую его в обе щеки, залезу к нему на колени, а он купит мне новую косынку и отведет меня в Вокулер!
Брат (ковыряя в носу, приближается к Жанне). Дура!.. Ну и дура!.. Для чего тебе было все родителям рассказывать? (Подходит ближе.) Дай мне деньжат на табак, тогда я им в следующий раз не скажу, когда увижу тебя с твоим кавалером.
Жанна (весело бросается на него). А-а, значит, это ты наябедничал, гадина. Значит, это ты наябедничал, поросенок паршивый? Получай, вот тебе су, дурная башка, получай, вот тебе твой табак, грязная скотина! Я тебя научу наушничать!
Дерутся, как пьяные на ярмарке. Жанна бросается вдогонку за братом, расталкивая всех. Во время погони налетает на Бодрикура, которого наконец выпихнули на середину сцены - он совсем забыл, что ему пора выступать, и Жанна с размаху врезается головой в его объемистое брюхо.
Бодрикур (кричит). Что такое? Чего ей надо? Что ей надо, говорю? Что это еще за дурацкая история? (Вскрикивает от боли, хватает Жанну и, злобно побагровев, приподымает ее одной рукой.) Чего ты добивалась, тля этакая, зачем целых три дня валяла дурочку у ворот замка и потешала мою стражу своими небылицами?
Жанна (не отдышавшись после беготни, поднимается на цыпочки; гигант Бодрикур держит ее за шиворот). Мне хотелось бы получить лошадь, мессир, мужской костюм и свиту, чтобы отправиться в Шинон и увидеться там с монсеньером дофином.
Бодрикур (вне себя от ярости). А пинка в зад не хочешь?
Жанна (с улыбкой). Хочу, мессир, да еще в придачу пару пощечин - отец меня к ним давно приучил, - лишь бы добыть коня.
Бодрикур (по-прежнему держит ее за шиворот). А знаешь, каков я и чего я хочу? Девушки из вашей деревни тебе ничего не рассказывали? Когда какая-нибудь из них приходит ко мне с просьбой, чаще всего просит помиловать ее братца или папашу, старого браконьера, которого поймали на моих землях с убитым занцем в руках; так вот, если девица миленькая, я всегда велю вынуть его из петли - сердце-то у меня доброе, отходчивое, - а если мордоворот, тут уж не взыщи: повесят его, голубчика... чтобы другим неповадно было!.. Но приходят обычно славненькие, как-то уж находят среди родни кого попригожей, - вот почему я по всей округе добрым прослыл. Так что даром ничего не делается. Цену знаешь?
Жанна (просто). Я не понимаю, на что вы намекаете, мессир. Меня послал Михаил-архангел.
Бодрикур (боязливо крестится свободное рукой). Не вмешивай ты святых угодников в свои побасенки, бесстыдница!.. Для моей стражи Михаил-архангел еще может сойти, раз они тебя ко мне пропустили. А сейчас ты со мной разговариваешь. Я же не говорил, что ты лошадь не получишь. Старая кобыла за хорошенькую молоденькую девицу, как торговая сделка это вполне разумно. Ты девственница?
Жанна. Да, мессир.
Бодрикур (по-прежнему смотрит на нее). Будет тебе конь. У тебя глазки славненькие.
Жанна (тихо). Но мне не только лошадь нужна, мессир.
Бодрикур (она его забавляет, с улыбкой). А ты, я вижу, лакомка! Ну говори, говори дальше, так оно веселее получается... Одни только дураки считают, что их обокрали, если, случаем, раскошелятся на девушку. А я так люблю, чтобы удовольствие мне подороже обходилось. Тогда хоть воображаешь, что и впрямь тебя разобрало. Понятно, что я имею в виду?
Жанна (простодушно). Нет, мессир.
Бодрикур. Тем лучше. Терпеть не могу разумниц в постели. А что тебе, кроме коня, еще надо? Оброк нынче осенью выплатили исправно, можно немножко его и порастрясти.
Жанна. Вооруженная свита, мессир, чтобы сопровождать меня в Шинон.
Бодрикур (выпускает ее; другим тоном). Слушай меня хорошенько. Я человек добрый. Но не люблю, когда надо мной смеются. Я здесь хозяин. Ты меня лучше из терпения не выводи. Я ведь могу велеть тебя высечь за то, что ты силком прорвалась ко мне, и отослать тебя домой ни с чем, если, конечно, не считать синяков на заду. Я же тебе говорю, что люблю, когда мне удовольствие обходится дорого, - тогда меня по-настоящему разбирает, но если заламывают несуразную цену, получается обратное - всякое желание как рукой снимает. А что ты собираешься делать в Шиноне?