Жажда чуда
Шрифт:
Он покрывал поцелуями ее тело, был нежен и осторожен, но за его сдержанностью чувствовались уверенность и сила. Хищник, мелькнула у нее мысль, но какой очаровательный – о таком мечтает каждая женщина.
И наконец настало мгновение, когда они полностью слились. Еще минуту назад Мона опасалась, что не сможет воскресить давно забытое чувство, что ее страхи не позволят в полной мере проявиться страсти, которая обуяла обоих. Но теперь все опасения улетучились. Разве может она страшиться любви Арни, который понимает ее умом и сердцем, чувствует
Они вместе достигли пика наслаждения, испытав восхитительное чувство погружения в нирвану. Мона с упоением отдалась последнему мгновению, понимая, что в прошлой жизни не было ничего более сладостного.
Арни долго не выпускал ее из объятий, покрывая лицо поцелуями.
– Тебе хорошо, дорогая?
– Очень… и я так счастлива.
– А я боялся обидеть тебя, – с улыбкой, от которой у нее сжалось сердце, тихо сказал он. – Я становлюсь одержимым, когда стремлюсь получить то, что мне надо. – Арни провел рукой по ее телу, лаская шелковистую кожу живота. – И как знать, – уже громче прозвучал его голос, – может, теперь ты никуда не денешься от меня.
– Нет, – покачала головой Мона. – Не тешь себя надеждами. Я не должна забеременеть.
– Уж в этом-то ты не можешь быть уверена. Человек предполагает, а Бог располагает.
– Еще как могу. Совершенно уверена. Я заранее все предусмотрела.
Слегка откинувшись, Арни вопросительно посмотрел на нее.
– То есть ты пришла, уже зная, что произойдет?
– Именно так. Сначала у меня были кое-какие сомнения, но решение я приняла несколько дней назад.
– И это значит, что я потерял право считать себя ловким соблазнителем?
– Боюсь, что да!
Пальцы Арни по-прежнему кругами блуждали по ее телу, в глазах у него плясали иронические огоньки.
– Подумать только, как я волновался в ожидании сегодняшнего вечера и как готовился к нему! И все то время, что я так старательно заманивал тебя в свои силки, ты на два шага опережала меня, удивляясь, почему я так медлителен…
Мона расхохоталась и, с наслаждением потянувшись, положила голову ему на грудь.
– Давай будем считать, что я сама сделала выбор. Я здесь потому, что мне этого хотелось.
– Ясно… – Он обнял ее. – Сама сделала выбор… – И вдруг радостно прокричал – Дорогая моя, я так рад этому!
6
Мона даже не заметила, как промелькнула неделя. Она перебралась в дом к Гарленду и принялась изучать человека, с которым свела ее судьба. Прожив годы, с Найджелом она и не подозревала, что мужчина может быть темпераментным и вялым, раздраженным и нежным, властным и покорным. Она чувствовала себя девочкой, влюбившейся в первый раз, и знала, что жизнь никогда больше не вернется в старые рамки после того, как Арни раздвинул перед ней занавес, за которым скрывался неведомый ей мир огромной любви.
Они спали, обняв друг друга, и, просыпаясь, Мона клала голову на загорелую грудь любимого. Ее поражало исходящее от Арни ощущение тепла и безопасности. Когда его руки обнимали ее, она неизменно чувствовала, что их счастью ничего не угрожает.
Ему нравилось приносить ей чай в постель. Пока Мона пила его, Арни крутился рядом, с игривой улыбкой вопрошая: «Довольна ли мадам?», после чего убегал готовить завтрак. И Мона, как королева, ожидала его. Лорна порой баловала ее таким вниманием в день рождения и День благодарения, но, поскольку дочь готовила, одним глазом подглядывая на плиту, а другой не отрывая от книжки, результаты ее кулинарных упражнений оставляли желать лучшего.
Хотя Мона всю неделю не показывалась на работе, она постоянно поддерживала связь с Мэрилин и была в курсе поступающих заказов. Вот и сегодня начала день с разговора с помощницей.
– Неужели ты временно не можешь забыть о работе? – посетовал Арни. – Расслабься, отдохни…
– Я не расслаблюсь, пока не окажусь там, где хочу быть, – упрямо повторяла Мона.
– И где же это?
– Наверху. На самом верху. Я зарабатываю прилично, но мои работы пока оценивают не по высшей ставке, и я еще не первая среди лучших. – Она вздохнула. – И должна вкалывать не покладая рук.
– Такой подход не всегда несет с собой решение проблемы, – задумчиво заметил Арни.
– Тогда что же?
– Ты должна совершить что-то из ряда вон выходящее, чтобы твое имя стало известно за пределами узкого круга редакторов и издателей. Выиграй в лотерею миллион, и перед твоим объективом выстроится очередь – лишь бы сказать, что встречались с тобой.
– Подумаешь – миллион! – хмыкнула Мона. – Выиграй я столько, зачем мне тогда было бы заниматься фотографией?
– Ну об этом можно бы поспорить, но идею ты уловила. Ты должна заставить людей искать встречи с тобой.
– Прекрасно. Есть конкретные предложения по этому поводу.
– Буду работать над ними. Но потом. – Он чмокнул ее в щеку. – Теперь меня волнует совсем другое.
Она сделала открытие, что Арни потрясающе готовит, и не случайно его холодильник и морозильная камера всегда были полны продуктов, а на кухне хранилась библиотека кулинарных книг.
– Мне всегда приходилось готовить для ребенка, – признался он. – Беда в том, что я стал слишком хорошо это делать. Софи никогда не заботило кулинарное искусство. Чего ради стараться, когда все сделает отец.
– А чего ради ей вообще этим заниматься? – ехидно осведомилась Мона. – Только потому, что она девочка?
– Чушь! Если я могу это делать, то и она справится. Вот это и есть равенство. – Он театрально вскинул голову. – Пришло время мужчинам получить свободу от кухонных забот. Дайте нам свободу! И цените наши мозги!
– Твоим мозгам нет цены. Но мне дороже твое тело! – повиснув у него на шее, сказала Мона.
Арни сделал вид, что сопротивляется, и запротестовал:
– Все это, конечно, прекрасно, но что будет, когда у меня выпадут волосы и вырастет брюшко?