Жажда любви
Шрифт:
Он снова лег на нее, и Роберта впервые в жизни поняла, что женское тело – идеальная колыбель для мужского и что ее шелковистое, мягкое тепло готово принять его упругость и твердость.
Он был там… там…
– Роберта, – хрипло попросил он, – можно мне?
Все мысли о необходимости принять ванну вылетели у нее из головы.
– Да!.. – почти крикнула она, сжимая ладонями его лицо. – Да…
Его глаза потемнели. Прижавшись губами к ее губам, он одновременно вонзился в нее… и поймал ртом пронзительный крик.
Деймон в жизни
Но он знал только, что из ее груди вырываются то ли вздохи, то ли всхлипы и что его самоконтроль находится на пределе. Даже без шелковистого капкана ее тела. Но на этот раз он не потеряет самообладания. Даже если умрет в процессе.
Поэтому он снова и снова вонзался в нее, то яростно, то осторожно, наслаждаясь ее стонами, потом криками и, наконец, мольбами. Когда она стала молить, когда его гордая прелестная Роберта стала молить, он сжал ее сладкую попку и приподнял, сведя их бедра вместе. Его грудь горела, тело стремилось к разрядке, но он упорно вел ее к краю пропасти, наблюдая, как широко открываются ее глаза, чувствуя, как ее руки зарываются в его волосы. Как стремится она достичь, достичь…
И все же он не потерял самообладания, хотя сцепил зубы и задыхался, как жеребец после бешеной скачки.
Однако он замедлил темп, позволил ей секунду отдохнуть… пока эти волшебные глаза не открылись снова. И Роберта улыбнулась ему радостно, как ребенок в ожидании чуда.
– Я забыл, – пояснил Деймон.
– Опять? Что на этот раз? – вздохнула она, и Деймону пришлось вести с собой очередной безмолвный поединок.
– Забыл показать тебе кое-что.
Нечеловеческим усилием воли он вышел из нее, поднял обессилевшую девушку, перевернул и потянул вниз так, что пальцы ее ног коснулись пола. А сам поднялся и встал сзади. Роберта растерянно ахнула.
Но тут он наклонился, потерся об нее всем телом и скользнул в немыслимо нежные глубины.
Роберта снова ахнула.
Деймон ничего не ответил. Просто не мог. Ему требовалась каждая унция самообладания, чтобы держаться до последнего. Он продолжал вонзаться в нее, сжимая упругие груди, жадно пожирая глазами стройную спину и трогательные лопатки… сосчитал до сорока… потом еще до сорока… и наконец она стала медленно отвечать выпадом на выпад. Выгнулась, тяжело задышала и тихо всхлипнула… тем жалобным всхлипом, который он надеялся слышать до конца своей жизни.
Теперь она поняла, что от нее требуется, и отвечала на каждый толчок с тем же пылом, пока не забилась в конвульсиях.
И все же он не потерял самообладания. Потому что хотел видеть ее в первый раз, ее настоящий первый раз.
Поэтому Деймон перевернул Роберту, снова вонзился туда, где, кроме него, не было и не будет ни одного мужчины. Поймал ее губы в исступленном поцелуе, безумном и властном одновременно. Она опять запустила руки в его волосы, и он не слышал громового стука крови в ушах, поэтому выдохнул ее имя, снова и снова вонзаясь в тесное лоно. Наполняя ее, наполняя себя: если бы только он мог определить захлестнувшие его эмоции…
В комнате долгое время царило молчание.
– Ты выйдешь за меня, – уверенно изрек он.
Роберта не ответила, занятая тем, что покрывала поцелуями-укусами его руку и блаженно при этом вздыхала.
– Это чтобы ты знала, – добавил он.
Но она уже спала.
Глава 33
18 апреля
Седьмой день шахматных матчей Вильерс – Бомонт
Роберта проснулась в одиночестве и долго смотрела на прикроватные занавески, вполне сознавая, что должна думать о серьезных проблемах. Таких, как свадьба с герцогом Вильерсом. Но думать ни о чем таком не хотелось. Хотелось мечтать о Деймоне. О его руках, ласкающих ее грудь, раздвигающих ноги, и… всем остальном.
Когда она проснулась во второй раз, оказалось, что сердце бьется чаще обычного, груди покалывает, а горничная в любой момент может раздвинуть занавеси.
Сейчас она испытывала некое дурацкое блаженство. И если бы могла писать стихи…
Удивительно, что поэзия не вызывает в ней привычного отвращения.
Она спустилась в комнату для завтраков и застала там отца, сидевшего рядом с Тедди.
– Миссис Гроуп отправилась навестить своих друзей по театру, – сообщил он при виде дочери. – А мистер Тедди показывает мне свою коллекцию камешков.
Роберта устроилась по другую сторону от Тедди, перед которым лежала горсть коричневых камешков. Из тех, что можно подобрать везде и всюду.
– Очень интересно, – кивнула она.
Он бросил на нее раздраженный взгляд и в этот момент стал удивительно похож на отца.
– Камешки вовсе не интересные! Важно, откуда они взялись.
Роберта уставилась на грязную гальку и позволила себе высказать предположение:
– Из Персии?
– Уэст-Смитфилд! – торжествующе объявил он.
– Да, я съем яичницу, благодарю вас, – сказала Роберта лакею. – И что же интересного в Уэст-Смитфилде?
– Именно там вышла на сушу русалка. И эти камешки тоже оттуда.
– Спасибо, – повторила Роберта, когда лакей положил ей на тарелку кусочек тоста. Сегодня ее разбирал совершенно необычный аппетит.
– Мы с мистером Тедди подумываем поехать и взглянуть на эту русалку, – сообщил отец. – Не хочешь ли присоединиться к нам, дорогая? Тедди утверждает, что на Смитфилд-Маркет живет настоящая русалка. Я никогда не видел русалок, хотя, конечно, читал у Гомера об их опасных свойствах.
– Она разговаривает стихами, клянется Раммер, – вмешался Тедди.