Жажда смерти
Шрифт:
— Ага, — подтвердила Анжелика. — Мы когда с Витькой в Милане были? В конце мая? Короче, жара уже стояла. Мы в «Ла Скала» пришли, а там полно теток в меховых накидках. Важные такие сидят. И, кстати, все в кольцах.
Она невольно посмотрела на свои пухлые ручки, унизанные кольцами. Остальные сделали то же самое. Все остались довольны увиденным.
— Что это вас в оперу занесло? — Ольга подняла тонко выщипанные брови.
— А чего еще в Милане делать? — беспечно отозвалась Анжелика, глядя на нее своими ясными глазами. — Только по магазинам ходить. Собор мы прямо в первый день посмотрели. А тут все-таки «Ла
Но Олеся не дала ей назвать имя дирижера. Шиншилловая шуба, Милан и «Ла Скала» были слишком тяжелым ударом по ее самолюбию.
— А вы видели, на чем я приехала? — перебивая Анжелику, задорно воскликнула она.
— На Володькином «мерседесе», что ли? — спросила Ольга, выглядывая в окно и окидывая машину быстрым оценивающим взглядом.
— Он мне его подарил! — ликуя, объявила Олеся. — Он себе «бентли» взял, давно еще заказывал, а этот мне отдал!
— Хорошая машина, — сквозь зубы отозвалась Ольга, думая о том, что Вася все-таки даже не подонок, а еще хуже.
Ольга ездила на черном «гранд-чероки», считавшемся в то время самым крутым джипом. Но, разумеется, ни в какое сравнение с белым шестисотым «мерседесом» «джип» не шел.
Ольга налила себе еще чаю и демонстративно откусила торт, обнажив при этом крупные зубы.
— А все равно дура ты, Олеська, — сокрушенно заметила она. — Тут людей взрывают, а у тебя одни машины на уме! Об этом ли сейчас думать? Вот убьют твоего Вовку, и что ты со своим «мерседесом» делать будешь?
— Типун тебе на язык! — всполошилась Олеся. — Ты что говоришь?! Кто это Вовочку убьет?
— Кто надо, тот и убьет! — отрезала Ольга. — Вот кто Сырцова взорвал? Тоже, наверное, его жена не ожидала!
— Оль, нельзя так говорить, — с тихим укором возразила Анжелика. — Беду накликаешь. Сырцов-то ведь к тому же без охраны ездил. Из-за этого, я думаю, все и случилось. Но все равно нельзя.
— Ну, не убьют, так посадят, — упорствовала Ольга. — Твой Вовочка тебе про налоговую полицию хоть рассказывал? — повернулась она к Олесе. — Что у них там обыск был. На допросы их всех вызывали. Рассказывал?
Когда они собирались втроем, то Олеся почему-то оказывалась объектом Ольгиных атак чаще, чем Анжелика.
— Да я и так все знаю! — сердито ответила Олеся. — Все газеты только об этом и пишут!
— А ты что, газеты читаешь? — удивилась Анжелика.
— Я телевизор смотрю! — парировала Олеся без особой последовательности, но с достоинством.
— Ой, девчонки, — опять завелась Ольга. — А все же, вот если что с ними случится, как мы жить будем? Я даже без понятия.
— Мне Витька счет открыл. Заграничный, — понижая голос, поведала Анжелика. — И миллион долларов туда перевел. Сказал, на всякий случай.
— Смотри-ка, доверяет он, значит, тебе, — удивилась Олеся с некоторой неприязнью.
— А чего ж ему не доверять? — обиделась Анжелика. — Что я, от него сбегать собралась?
Олеся тоже не собиралась сбегать от Храповицкого. Тем не менее
— Ну, и что этот миллион! — возмущенно воскликнула Ольга. — Дом купила, машину купила — вот он и кончился, этот миллион. А ребенка кормить на что?!
— Дом-то он не захотел на меня оформлять, — насупившись, проговорила Анжелика. — Ну, тот, который он на просеке построил. Четырехэтажный. Все на эту жабу свою записал. Да мне и не больно нужно. Квартира, правда, на мне, в которой мама живет. Трехкомнатная. И еще дача на маме числится. Ну, где мы с ним сейчас обитаем. Соток тридцать там будет.
— Ну, так-то да, — переменила свое мнение Ольга. — Так-то можно концы с концами свести. Если не шиковать. Я думаю, если его посадят, у тебя же конфисковывать не будут. Скажешь, что давно с ним не живешь. Родственники подтвердят.
Несколько успокоенная ее словами, Анжелика потянулась за конфетой.
— Я-то сразу Васе условие поставила, — энергично продолжала Ольга. — Не буду рожать, пока будущего ребенка не обеспечишь. Он тогда дом в Испании мне купил. Денег тоже перевел на счет. Ну, еще кое-что. Мелочь, в основном. Машины там, драгоценности. А чего драгоценности? Их если продавать, за них в десять раз меньше получишь, чем они в магазине стоят. Я хочу добиться, чтобы документы вот на этот дом, где мы сейчас, Вася на меня подписал. А потом сразу в Испанию с дочкой уеду. А чего тут делать? Ждать, когда меня с ребенком угробят за их дела?! Очень надо!
Олеся хмуро пила чай, отвернувшись к окну и делая вид, что не слушает их разговор. В этом отношении ей нечем было похвастаться перед подругами. Кроме большой квартиры в центре города и машины, у нее не было ничего.
— Ну, а ты-то что молчишь? — накинулась на нее Ольга. — Что ты предпринимать собираешься? Тут уж некогда ждать! Не до шуток! Видишь, что творится.
— А что я сделаю? — раздраженно отозвалась Олеся. — Разве это от меня зависит?
— Я считаю, ты должна с ним поговорить, — ответила Ольга решительно. — Поставить вопрос ребром. Или думай о будущем, или я ухожу. Возьми да и уезжай к маме. Чтоб знал! Ты же лучшие годы ему отдаешь! Ведь подумайте только, девчонки, как мы живем! Вечно как в клетке запертые! А ты еще с этими его собаками возиться должна! — снова принялась она за Олесю. — Нашел няньку! Ненавижу этих собак. Гулять их выводи. Купай, шерсть вычесывай. Мебель хорошую хоть вообще не покупай. Я с одной-то овчаркой с ума схожу. Пристрелила бы ее, честное слово. А у тебя там целый выводок. Гад он все-таки, твой Вовочка. Не знаю, что ты с него вечно пылинки сдуваешь. В глаза ему заглядываешь. Бесстыжие у него глаза. Все равно никакой благодарности от него не дождешься. Эх, рожать тебе надо было!
— Я хотела, — проговорила Олеся дрогнувшим голосом. — Он заставил меня аборт делать.
Ее кукольное лицо исказилось. Некоторое время она боролась с собой, кусая губы, но не совладала, и из ее глаз закапали слезы. Ольга поняла, что хватила лишнего.
— Ну, ладно-ладно, — мягко заговорила она, обнимая Олесю. Ее черные пронзительные глазки виновато заметались. — Извини. Я, правда, забыла. Ну, дура я. Ну, прости. Не расстраивайся. А все-таки сволочи они все! Никаких человеческих чувств нет. И жадные.