Жажда
Шрифт:
ДЖЕНТЛЬМЕН (НЕГРУ, грубо). Почему ты ей это сказал? Ты что, не знал, что она испугается?
МАТРОС (безразличным тоном). Она спросила, о чем я пою.
ДЖЕНТЛЬМЕН (пытаясь утешить ТанцовщицУ, которая все ещё всхлипывает). Ну, а если по правде, то всё это детские сказочки, будто они едят людей. (Повышая голос). Вы же знаете, что нет. И я знаю.
НЕГР на него смотрит — его губы сжимаются. Похоже, что он сдерживает улыбку.
Танцовщица (поднимая голову и вытирая глаза). А вы уверены?
ДЖЕНТЛЬМЕН (взгляд НЕГРА его смутил). Конечно, уверен. Все знают — акулы боятся людей, они трусы. (НЕГРУ). Ты пытался испугать леди, а?
НЕГР отворачивается, смотрит на море и снова заводит свою песню.
Танцовщица. Больше не хочу — сразу представляешь всякие ужасы. Скажите, чтоб он перестал.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Ну вот, вы и разволновались. Это все-таки лучше, чем мёртвая тишина.
Танцовщица. Да — даже такая песня.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Он странный, этот Матрос, никак я его не пойму.
Танцовщица. Странная песня, которую он поет.
ДЖЕНТЛЬМЕН. По-моему, он не слишком желает с нами сближаться.
Танцовщица. Я это тоже заметила. Спросила о песне а он вообще не хотел отвечать.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Но он ещё прилично говорит по-английски, а то и вообще бы нас не понимал.
Танцовщица. Он говорит так, будто у него какой-то дефект речи.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Очень может быть. Тогда надо его пожалеть и признать, что не стоило так с ним разговаривать.
Танцовщица. А мне не жалко. Я его боюсь.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Ну и глупо. А все из-за солнца: оно безжалостно — вот и наводит на такие мысли. Одно время я его тоже побаивался, но теперь вижу: это все от того что всё время смотришь на воду и слушаешь эту бесконечную тишину. От нее с ума сойдёшь!
Танцовщица. А теперь не боитесь?
ДЖЕНТЛЬМЕН. Теперь нет. В голове у меня все в порядке: с вами поговорил — вот и прояснилось. Надо все время разговаривать.
Танцовщица. Да, надо. Когда говоришь, то видений нет.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Знаете, был миг, когда я чуть не тронулся. Мне показалось — он на меня смотрит, а в руках нож. Но это было умопомрачение, теперь понятно. Он просто бедный черный матрос, наш товарищ по несчастью. Бог видит — все мы в одном плачевном положении, и не надо никого ни в чем подозревать.
Танцовщица. Всё равно, я боюсь. У него в глазах такое — я прямо дрожу.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Ничего там нет, поверьте, это все воображение.
Длинная пауза.
Танцовщица. Боже всемилостивый, корабля ещё нет?
ДЖЕНТЛЬМЕН (пытается встать, но от слабости падает). Не вижу. Чтобы увидеть — надо встать, а я не могу.
Танцовщица (показывая на НЕГРА). А вы его спросите, он сильнее. Может, он увидит,
ДЖЕНТЛЬМЕН. Матрос!
НЕГР перестаёт петь и бесстрастно на него смотрит.
Ты сильнее и видишь дальше. Встань и скажи, там нет корабля?
МАТРОС (медленно встает и всматривается в горизонт). Нет. Ничего. (Снова садится и продолжает мурлыкать ту же заунывную песню).
Танцовщица (плача, безнадежным тоном). Господи, это же ужасно! Ждать того, кто никогда не придёт.
ДЖЕНТЛЬМЕН. И правда ужасно. Но необходимо.
Танцовщица. Что значит необходимо? Вы что, надеетесь на спасение?
ДЖЕНТЛЬМЕН (устало). В своей жизни я надеялся на очень многое, но всегда напрасно. Мы далеко от тех мест, где ходят корабли. Я не слишком разбираюсь в мореплавании, но слышал, как на борту говорили, что мы идем каким-то новым курсом. Почему новым — не знаю. Наверное, капитан хотел побыстрее. Только он один и знает, но, наверное, уже никогда не расскажет.
Танцовщица. Да, он уже никогда не расскажет.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Почему вы так уверены? А, может, его лодка подобрала?
Танцовщица. Не подобрала. Он умер.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Умер?
Танцовщица. Да. Он стоял на мостике. Помню, как его лицо осветил фонарь: оно было искажено гримасой и бледное как у покойника. Даже в глазах — там тоже не было жизни. Тонким дребезжащим голосом он отдавал какие-то приказания, но на него никто даже не взглянул. И тогда он застрелился. Я увидела вспышку и услышала выстрел — он был громче всех криков утопающих. Кто-то схватил меня за руку и что-то прокричал в самое ухо. А потом я упала в обморок.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Бедный капитан! Очевидно, почувствовал себя виноватым, раз застрелился. Должно быть, страшно слушать крики утопающих и знать, что виноват именно ты. Не удивительно, что он покончил собой.
Танцовщица. Капитан был такой добрый. Ещё днем на прогулке он остановился около моего кресла. «Слышал, сегодня вы будете нас развлекать, — он сказал.
– Превосходно и очень мило с вашей стороны. Я пообещал себе увидеть вас в Нью-Йорке, но получилось даже раньше.» (После паузы). Такой был красивый, широкоплечий.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Это внешне, а в душе?
Танцовщица. Не хуже других. Почувствовал свою вину — вот и заплатил жизнью.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Нет, как раз избежал расплаты. Мертвые ведь не платят.
Танцовщица. И не могут ответить, когда их хулят. Мы знаем только то, что он умер. И давайте на другую тему.
Пауза.
ДЖЕНТЛЬМЕН (роется во внутреннем кармане пиджака, достает какой-то темный предмет, похожий на коробочку из-под карт, открывает и удивленно разглядывает. Затем, издав глухой смешок, показывает ТанцовщицЕ). Ох, чёртова ирония!
Танцовщица. Что это? Не разберу — глазам больно.
ДЖЕНТЛЬМЕН (продолжая делать вид, что смеется). Наклонитесь! Ближе! Это стоит прочесть — как играет судьба!
Танцовщица (поднеся коробку к глазам, медленно читает). "Американский клуб в Буэнос-Айресе". Не понимаю шутки.
ДЖЕНТЛЬМЕН (с раздражением выхватывая у нее коробку). Сейчас объясню, слушайте. Это М-Е-Н-Ю — меню. В том-то и шутка. Сувенирное меню с банкета — его давал в мою честь этот клуб. (Читает). Мартини, коктейли, суп, херес, рыба, бургундское, цыплята, шампанское — а в это время мы умираем здесь без крошки хлеба и глотка воды! (Его безумный смех вдруг стихает, и в яростном гневе он грозит небесам кулаком и кричит). Боже! Боже! Что за шутки ты с нами проделываешь? (После этой вспышки он в изнеможении падает, все ещё сжимая меню дрожащей рукой).