Жаждущий крови
Шрифт:
— Я знаю Спроула.
Купив еще кварту доброго напитка, я отнес ее на голый, ободранный столик в дальнем углу зала. Старик принес стакан воды, который утащил со стойки бара, и присел напротив меня, так что нас разделяла только пальмовая доска с остатками полировки. Он налил себе полный бокал и выпил, не отрываясь. Глядя на него, я подумал о том, кто этот странный человек и какую жизнь прожил. Обожженная солнцем, грубая кожа обтягивала череп, но плечи были широкие, а осанка Прямая. Чисто промытые волосы изящной седой гривой спадали
— Ищете свидетеля? — спросил старик. — Кому-то нужно явиться в суд?
— Нет. Я не полицейский, то есть не в том смысле, в каком вы думаете. Наш разговор не доставит вам никаких неприятностей. Необходимости встречаться с официальными лицами не будет. Когда я уйду отсюда, смело можете обо всем забыть.
Он кивнул.
— Я верю вам. Что вы хотите узнать?
— Прежде всего, как хорошо вы знаете Спроула?
Старик взял бутылку и наполнил свой бокал.
— Так же, как остальных в округе.
— Близких знакомых у него нет?
— Он очень замкнутый, нервный. Вы наверняка встречали таких людей. Они замыкаются в себе, сторонятся всех и каждого, не любят общение. Парень с виду недружелюбный, но голова у него варит. Понимаете?
— Конечно.
— Так вот. Спроул обычно приходил сюда вечером и садился за этот стол поближе к стене, чтобы спокойно наблюдать за всеми. Он, правда, никогда не требовал оставить его в покое, никогда не отказывался перекинуться парой слов, но мало кто использовал интерес к его персоне. Понятно?
— Но вы разговаривали с ним?
— О да. Мне часто нечем заняться. Иногда Спроул соглашался угостить меня, и я с ним болтал.
— Хороший собеседник?
— Скорее странный. Не могу понять, как такой нудный человек мог родиться в нашей стране, — старик усмехнулся, вертя в пальцах бокал. — Наверно, вы удивляетесь, слыша от меня такое. Но на самом деле я не зануда. Впрочем, это не из-за страны. Мне просто точно известно, кто я есть. Однажды бремя жизни вдруг стало непомерным для меня. Я чертовски устал нести его, даже начал заболевать. Каждый день работа, работа, работа… Забываешь, что ты человек. И я сказал себе: «Черт с ним со всем. Не буду ничего больше делать». И вот я здесь, с удовольствием бездельничаю. Вам ясно?
— Отлично, старина.
— Люблю оставаться несгибаемым. Я не похож на Спроула. Знаете, дружище, он горит, кипит внутри все время. Сжигающее пламя чувствуется в его разговорах. Вы бы слышали, как уверенно Спроул разглагольствует о картелях и капиталистах. Он прочитал Карла Маркса от корки до корки. Если подобные ему парни когда-нибудь захватят страну, я убегу отсюда к чертовой матери в Мексику или еще куда. Для меня, пока я здесь, самое большое удовольствие в жизни — быть бродягой.
Он продолжал распространяться по поводу отношения к жизни, но я пропустил это мимо ушей. Возможно, старик за свои дни успел сделать больше,
— Хотя, — сказал мой собеседник, — Спроул не коммунист, как русские. Он считает, что они извратили и абортировали истину.
— Он фотограф по профессии?
— Правильно. Делал с равным успехом снимки свадеб и похорон. Этим кубинским ребятам к обручальному кольцу обязательно нужны белые кружева, жесткие воротнички. Кубинская свадьба — красивая штука. А местные старики считают лучшим последним подарком себе собственный снимок.
Старик проглотил третий бокал муската. Его щеки начали принимать пурпурный оттенок. Он тихо рыгнул.
— Простите. Итак, о Спроуле. Он презирал свою работу, понимаете? Один раз пришел сюда и сказал мне, что покажет сейчас самую прекрасную вещь в мире, потом достал из папки фотографию. Никогда не догадаетесь, какой предмет был снят на ней. Доллар.
— Вы говорите, Спроул часто появлялся здесь, делал по заказу снимки на свадьбах и похоронах. А чем он занимается сейчас?
— Не знаю. Никогда не интересовался. Парень купил себе машину, очень красивую. Когда я видел его последний раз, он был одет во все новое. Похоже, ему удалось устроиться на хорошее место.
— И когда ему начало так фартить?
— Не знаю. Две, три, может, четыре недели назад. Мистер, время ничего не значит для меня. Я даже не помню, какой сегодня день недели.
— Студия на той стороне улицы все еще принадлежит ему?
— Насколько я слышал…
Старик так и остался с открытым ртом. Было похоже, будто последние слова застыли у него на губах, и он старается осознать, что они означают. Внезапно его речь стала бессвязной, глаза затуманились, голова упала на стол. Мой собеседник провалился в глубокий сон, даже забыв опустить веки.
Я подошел к бармену и протянул ему пять долларов.
— Передайте один старику, а остальное возьмите себе. Я еще вернусь, чтобы убедиться, получил он удовольствие от неожиданных денег или нет.
Бармен вытер руки о фартук.
— Прекрасно. Он снимает у меня наверху одну из комнат и благодаря вам завтра солидно опохмелится. Только вы зря тратитесь, пытаясь помочь ему.
— Старик и не просил помощи, — заметил я. — Он выполнил кое-какую работу, и это плата за нее.
Глава 14
Длинное двухэтажное здание на противоположной стороне улицы строилось по неплохому проекту. Время не пощадило его, оставив свои отметины. Краска облезла и в некоторых местах превратилась в пятна серой пыли. Остальные дома на улице имели три этажа и так же, как двухэтажное, были пусты. Видимо, уже давно кто-то выбил одно из окон, и осколки стекла валялись на тротуаре. Рядом с пустой рамой находилась узкая дверь, верхняя часть которой представляла собой квадрат матового стекла с надписью: «А. Спроул. Фотограф».