Жданов, отвали!
Шрифт:
– Тебе мало одной? Вторая при чем? – поворачивается к нам, и я понимаю, что ревность плещет из Жданова через край, а из ушей идет пар.
– Надя потрясающая девушка, которую я даже пожалел, что не встретил раньше, но я здесь не из–за неё, а из–за неё, – он тычет пальцем Нате в живот.
– Не начинай, – угрожающе предупреждает сестра. – Мне нельзя нервничать, не надо этого.
Я продолжаю молча сердито сверлить взглядом своего благоверного.
– Забавно, очень и очень, – скалится Жданов, посмотрев на взволнованную Нату, – только не говори, что это ещё один претендент из жаркого
– Презерватив порвался, – пожимает плечами, говоря откровенно. – У тебя аргументы посерьёзнее?
– Положительный ДНК тест, – отвечаю негромко за Жданова, присев назад на своё место и сделав крупный глоток кофе.
– Кто больше? – прищуривается Никита, поворачивает Нату к себе и встряхивает за плечи, – это правда? Смотри в глаза и говори правду.
Сразу три возгласа остановили его.
Я успеваю встать между ними и оттолкнуть его первой, прежде, чем Дима ему вмажет.
– Ты вменяемый вообще? Она только с больничной койки, время трясти ее как тряпичную куклу? – шиплю угрожающе, оттесняя Жданова на пару шагов.
– Да ничего с ней не станет, сегодня пыталась курить в туалете, так был маленький армагедон в больнице. И не говори, что просто дышала запахом никотина, – бесится Жданов дальше.
– Чего? – офигеваю, бросив неверящий взгляд назад.
У меня нет слов. Все нецензурные.
Слышу, что за нашими спинами тоже идёт разговор на повышенных тонах. До наших ушей доносится злой голос Димы:
– Так какого хрена ты ко мне прибежала в слезах и обвиняла меня, если он не мой?!
– Дай послушать, – Ник отодвигает меня, вмешиваясь в разговор пары, – хоть не порно, но задорно. Кстати, я буду предельно благордарен тебе, мужик, если согласишься сделать тест, как нынче модно у нас, – бросает ядовитый взгляд на Нату, – клиника работает, если поспешим, то ждать будет мучительно долго, но не так волнительно, как первый раз.
– Что ж, раз у вас тут всё под контролем, – говорю намеренно ровным голосом, хотя внутри меня рвёт от злости. – Мне пора, – беру свой рюкзак и пакет с лимонами и чаем.
Дима наклоняется ко мне и крепко обнимает.
– Спасибо за всё, мелкая.
– Ты куда? Я тебя не отпускал! – Жданов перехватывает меня, берет лицо в ладони, целует коротким поцелуем и шепчет на ухо, – держи за нас пальчики, не нравится мне это представление. Если моя чуйка не подводит, всё может оказаться до банальности просто.
Я зло смотрю Жданову в глаза, понимая, что этот поцелуй это ни что иное, как публичная попытка пометить территорию. И меня это злит.
– Проще некуда, – бубню зло, всем видом показывая, что раскусила его и меня не пробрало. – Удачи. Поеду болеть дальше.
– Посмотри мне в глаза, – рыкнул Жданов, поднимая голову вверх, – накажу, за всё, но если считаешь, что я виноват сильнее, накажешь меня, – целует жадно, не давая возможности вырваться и убежать, – люблю и безумно ревную, прости.
Я лишь сердито блеснула глазами и ничего не ответила. Кто кого накажет – отличный вопрос. У меня был знатный запал ему навалять и обсудить некоторые ключевые моменты отношений и доверия в них в очередной гребаный раз.
62 глава
Всю дорогу из клиники слышал
Надя выбешивала своим благородством и умиляла. Я понимал, что могу потерять намного больше, поддавшись на зов разума с ее стороны. Но моя назойливая муха не думала о том, что вершители своих судеб мы сами.
– Хочу чаю, пироженку. И вообще, в этой коновальне нормально не кормили.
– Домой потерпеть не можешь?
– Мне запереться опять в четырех стенах? Или это тебе так выгодно? Я не имею права, вырвавшись из стен больницы, просто выпить гребанного чая?!
Я посмотрел по сторонам, свернул на стоянку, заглушил мотор.
– Иди, пей свой чай. Через дорогу есть кофейня.
– То есть ты делаешь мне одолжение?
– Ты просила, я исполнил, что не так?
– Ты – бесстыжая морда, Жданов. Мне нервничать нельзя.
– Тебе курить нельзя. Не удивлюсь, если ты это практиковала и раньше. Может даже пила?
– Идиот, – рычит, сцепив зубы, – ты меня бесишь!
– Взаимно. Ты валишь или помочь?
– К Наденьке не терпится?
– Тебя это не касается.
– Ещё как касается, из–за вас я плохо себя чувствую. А это растет, делая из меня бегемота.
– Здесь твой ребенок, а не бегемот.
– И твой, а ты по бабам шляешься!
– И буду, или думаешь, что сцапав меня за яйца, будешь их хранить в своем ларце? Я стану белым и пушистым, все тебе на подносе приносить буду?
– Было бы неплохо.
– Мечтай.
Я пока что не озвучиваю то, что на уме. Никому не стоит знать, что в последнее время меня сильно смущает много мыслей о том, что все как–то невпопад в моей жизни. Выждать бы положенный срок и не сойти с ума. А потом сделать ещё один тест на отцовство. Я почему–то стал все больше и больше сомневаться в том, что ребенок мой. Сделаю и приму любой результат. Ребенок ни в чем не виноват. Да и я уже свыкся с мыслью, что он развивается, что бьется его сердце.
– Не будь козлиной, прогуляйся со мной.
– Язык прикуси.
Вылетаю из автомобиля, захлопываю дверь, жду, пока вывалится Ната. Иду впереди, лишь слышу, как за спиной стучат каблучки моего кошмара.
А то, что случилось в кафе, меня вывернуло на изнанку. Надя, которая должна была валяться в постели, сидела и скалилась какому–то сосунку. Сука. Я думал их там поубиваю. И как мне не рехнуться с этими суками?!
За нами пристально наблюдали, а я плохо контролировал свою ревность. Лишь вдохнув глубже, начал соображать и вслушиваться в смысл разговора. Это было неожиданно. И теперь я с охоткой готов лететь впереди планеты всей к автомобилю, чтобы отвезти пару в клинику.