Жди неприятностей
Шрифт:
— Разрешите, пожалуйста, я принесу ей воды, — попросила я Кирилла.
— Ни хрена, — ответил он, и тут Крючков, видимо, собрав остатки сил, решился использовать свой самый последний шанс в жизни. Он схватился руками за пистолет и резко дернул его вниз, навалившись еще и всем телом.
Кирилл, потеряв равновесие от неожиданности, грохнулся рядом с ним на колени. Виктор, словно подкинутый пружиной, прыжком сумел достать Кирилла точным ударом ноги по голове.
Кирилл упал, не успев отобрать пистолет у Крючкова. Но тот, израсходовав все силы на последний рывок, тоже обессиленно ткнулся в пол и, очевидно, случайно нажал на спусковой крючок, да так и застыл в этом положении, навалившись на пистолет.
Я, вскочив на ноги, побежала за водой для Маринки.
Когда я вернулась со стаканом и полотенцем, Виктор уже диктовал адрес этой квартиры по моему сотовому телефону.
— Милиция, «Скорая», — кратко доложил он, но я на это не обратила никакого внимания. Сейчас самым важным для меня была жизнь Маринки.
Через неделю, в понедельник, я приехала на работу в самом замечательном расположении духа, которое только можно представить. Понедельники удачными не бывают, но этот был исключением.
Сегодня утречком я окончательно убедилась, что видимых последствий купания в горячей ванне на мне не останется. Хоть врачи дружно это и обещали, но все-таки сомнения оставались. А вот теперь-то я убедилась в их полной беспочвенности и ерундовое™.
Сегодня же выписывали из больницы Маринку, и сегодня же утром ко мне заехала Елена, и я торжественно подарила ей Мандарина.
Все это время, пока нас с ней терзали следователи, мы слегка сдружились, и однажды, заметив, как она возится с этим престижным засранцем, я предложила ей взять Мандарина к себе. Елена с радостью согласилась. Ну, а уж мои ощущения от этого были просто восторженными. И пусть Маринка возмущается сколько ей влезет: у меня с Мандарином связаны не самые лучшие воспоминания моей жизни. Так уж получилось.
Сюрприз ожидал меня, когда я зашла в свой кабинет. За моим столом восседала Маринка собственной персоной.
— Вот те на! — воскликнула я, останавливаясь у дверей. — Ты откуда здесь взялась? Мы же за тобой после обеда должны были заехать.
— Надоело мне там торчать, я позвонила Виктору, и он меня выкрал, еще вчера вечером, — весело ответила она.
— Не можешь ты без романтики, подруга, — попеняла я, — обязательно тебя нужно выкрасть или спасти… Простоты не хватает в ваших запросах, девушка.
— Ну хватит! — жалобным голосом воскликнула Маринка. — Сколько ты меня еще будешь попрекать этим?
— Пока нового повода не дашь, — пообещала я, и Маринка обиженно надула губы.
Открылась дверь кабинета, и зашел Ромка с подносом, на котором парил кофейник.
— Ой, — воскликнул он, ловко обходя меня, — здравствуйте, Ольга Юрьевна, а я вас не заметил.
— Не страшно, лишь бы не облил. Здравствуй, а где все? Где Виктор, Сергей Иванович?
— Уже идут, — ответил он, подходя к кофейному столику и ставя на него поднос.
Мы с Маринкой сели за стол и начали творить бутерброды для совместного завтрака. За последние дни, издерганные постоянными развлечениями в РОВД, мы все пропускали то завтраки, то обеды и поэтому начали очень ценить возможность спокойно перекусить.
Подошли Сергей Иванович с Виктором.
— Можно разливать? — сразу же подскочил Ромка.
Маринка надула губы, но промолчала. Мне понравились ее новые реакции. Похоже, прошедшие события повлияли на нее в лучшую сторону.
— Не можно, а нужно, и поскорее, — изображая строгость, что, впрочем, у него получалось плохо, ответил Сергей Иванович, — я-то думал, что все уже готово…
Ромка, ужасно гордясь своими новыми обязанностями, которым сегодня явно пришел последний день, разлил кофе по чашкам. Маринка, брезгливо морщась, сделала осторожный глоток и вынуждена была опять промолчать: Ромка почти не уступал ей по способности варить классный кофе. Маринка это сразу же поняла и немного погрустнела.
Пусть это и нехорошо, но я позлорадствовала в сердце своем. Не сильно, а так, чуть-чуть.
— Какие новости? — хмурясь, спросила Маринка. — Вы же мне почти ничего не рассказывали, заразы. Давай-давай, Оль, рассказывай. Как ты думаешь, Кирилла посадят, да?
Сергей Иванович не выдержал и даже присвистнул:
— Это уж обязательно, Марина, и вопрос стоит только о сроках заключения.
Мы помолчали, пробуя кофе и бутерброды.
— А это Крючков стрелял в нас тогда рядом с домом, да? — не выдержана затянувшегося молчания Маринка, быстро перебегая глазами по нашим лицам.
Я покачала головой:
— Это твой драгоценный Кирилл… и убить, между прочим, он хотел меня, подруга.
Я сама не ожидала от себя такой сильно выраженной ядовитости в голосе. Само получилось, честное слово.
— Тебя-то за что? — пробормотала Маринка, опуская глаза.
— Ты же ему наврала, что моя квартира — твоя квартира, и не ты у меня, а я у тебя в гостях… А когда он подъезжал на «Москвиче» к «Материку» и попугал меня сигналом, я ему сказала большое спасибо, а он переполошился, подумал, что я его узнала за этими тонированными стеклами… Вот и решил убрать возможного свидетеля.
— А вашу подругу этот Крючок застрелил, вот! — выпалил Ромка, подливая себе кофе. Первую чашку он уже успел выпить.
Я задумчиво посмотрела на него. Похоже, он перехватил слишком много Маринкиных функций. Варить кофе — это еще куда ни шло, но спешить делиться информацией, когда тебя не просят…
— Он был садист, что ли? — тихо спросила Маринка, глядя на меня враз повлажневшими глазами.
— Нет, он выглядывал из окна, ждал Кирилла, и ему показалось, что я с Кириллом о чем-то переговорила. Он и подумал, что мы сообщники, особенно после того, как Кирилл застрелил в дачном поселке своих подельников.