Жека 5
Шрифт:
Действительно, на столе рыбы не было. И даже красной и чёрной икры не было, лишь разложенные по тарелкам порезанное мясо, колбаса, салаты, маринованные огурцы с помидорами, отварной картофель.
Все расселись вокруг стола, налили, кто что хотел, наложили, кому что по вкусу.
— Ну, будем! — Хромов поднял рюмку, полную русской водки. — За рыбалку!
После короткого застолья, уже будучи прилично навеселе, пошли смотреть рыболовные снасти, стоящие здесь же, в общей зале, в специальной стойке. Находились тут в основном спиннинги для ловли хищной рыбы. Жеке первый раз предстояло рыбачить на эту снасть. Выбрал себе спиннинг, несколько блёсен. Выйдя на улицу, попробовал
Однако рыбалка не задалась. До старицы идти всего ничего, метров 100. Но уже с такого расстояния видно, что половить рыбу не получится — река сильно вздулась, и подход к воде был невозможен.
— Рано ещё! Половодье только в силу вошло! — заявил захмелевший Хромов, разглядывая затопленные берега старицы, заваленные ломаными льдинами. — Тут летом плёсы хорошие, где щуки и окуня навалом. Иногда таймешек попадается. А сейчас…
— А сейчас остаётся только смотреть на это буйство стихии! — продолжил Конкин. — Родная сторона! Смотрите, как там на середине закручивает!
Посередине старицы течение было таким сильным, что казалось, будто с громким плеском течёт горная река, сплетаясь тугими жгутами струй. По воде плыли последние льдины, ветки, сучья, палки. Один раз проплыла собачья будка и нечто, похожее на деревенский нужник.
— Ну что, тут нам делать нечего! — сказал Сахар. — Не благоволит природа к нашему выезду. И чё делать будем?
— Давайте на улице посидим, мангал разожгем, — предложил Бурков. — Пожарим мяса на шашлыки, выпьем, песни любимые споём. Афганские!
— А и в самом деле! — согласился Хромов. — Про Афган люди забывать стали. А он в нас навеки застрял.
— Красиво сказали, Сергей Александрыч! — заметил Жека. — Прям как поэт!
— Так и есть. Сейчас я тебе расскажу, что у нас в горах было…
Через полчаса ярко пылал мангал, жарилось мясо, на столе расположились бутылки с водкой, и присутствующие распевали солдатские песни. В основном про Афган. Похоже, все они были в Афгане, через это и скорешились. То, что Сахар и Хромов — однополчане, Жека давно знал. Бурков, как кгбшник, наверняка там воевал. Но Конкин? Ни за что не подумал бы, что мэр тоже служил там.
— «Пришёл приказ, и по приказу мы встаём, взяв АКМ, садимся ночью в самолёт, в тот ранний час, когда земля вокруг спала, в Афганистан приказом воля занесла», — вразнобой пели собутыльники. Временами кто-то крякал, вытирал слезу и наливал себе ещё водки. Потом пожарилось мясо, и песни прекратились, перевалив в обычные разговоры.
Ближе к вечеру, изрядно захмелев, поехали по домам. В дороге разговор шёл о выборах.
— Начинай выдвигаться сейчас! — заявил бухой Конкин. — Время быстро пройдет, хрен поймаешь! А тебе надо и подепутатствовать успеть, благими делами запомниться, и по телевизору лицом поторговать, перед тем как на моё место идти. Денег это, конечно, потребует сейчас… Куда ж без этого! Но не слишком много. В основном на типографию. На листовки и плакаты. По телевизору и радио — не проблема, я тебе бесплатно всё устрою. Зарегистрирую кандидатом на автомате, без сбора подписей от партии. Удостоверение кандидата тоже сразу же получишь.
— Деньги не вопрос. На хорошее дело мне не жалко. Завтра же начну раскручиваться, — согласился Жека, поглядывая в салонное зеркало. — Избирательный участок в родном техникуме, так что первым делом пойду к директору. С ним всё и обсудим. Там можно и депутатскую приёмную устроить. Я примерно знаю, где помещение хорошее. Не хочу я в опорном пункте милиции. Не
— Народишко и должен бояться власти! Милицию народ должен уважать! — важно заявил Хромов. — А иначе раздрай и крамола, как раньше говорили. Смотри сам: не зассал бы Горбач в августе, подавил бы на хер танками толпу предателей в Москве — сейчас бы в Союзе всё ещё жили. Только этот Союз ещё сильнее стал бы. Прибалтику, Украину, дармоедов всех — выгнали на хер. Присоски пустые. Осталась бы Россия, Кавказ и Средняя Азия. И жили бы лучше всех. У меня такая политическая точка зрения. И ещё так скажу тебе: у Ельцина рука не дрогнет расстрелять народ. Хоть Кремль, хоть Белый дом пушками измолотит — только в путь!
— Ну, я в политику не лезу, — заявил Жека. — У вас, у старшего поколения, ума и опыта побольше, как скажете, так и будет. Но мне помещение желательно всё-таки не в опорнике.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Хромов. — Учитесь, товарищи, как грамотно отшивать надо! Да делай ты, Женька, где хочешь. Кто тебе не даёт-то? Делай как лучше и как удобнее.
— Так там нюанс один имеется, — осторожно заметил Жека. — Помещение опечатано госбезопасностью. Когда путч был, я же комсомолил. Секретарём ВЛКСМ в торговом техникуме был. Ко мне приходили сотрудники, таскали на допрос, приказали сдать все бумаги ВЛКСМ, и помещение опечатали до особого распоряжения.
— Распечатывай и делай что хочешь, — сказал Бурков. — Никаких проблем с гэбнёй не будет.
— Ну хорошо, раз так, — согласился Жека. — Значит, завтра и займусь.
— Я позвоню директору техникума! — заверил Конкин. — Будет тебе там кабинет! Место и в самом деле хорошее. Рядом с молодёжью, а молодёжь — наше будущее.
Когда Жека развёз всю хмельную компанию по домам, поехал к себе. И опять думал, что как-то нескладно получается. Хотят городские воротилы использовать его для своих детишек, вот только будет ли прок от этого самому Жеке? Очевидно, что в городской мафии он занимал пока низшее положение. Решить любую проблему он решит, но и от него потребуют чего-то взамен. Если с Хромовым, Конкиным и Сахаром ещё как-то сработался, то Бурков выглядел тёмной лошадкой, так же, как и два мужика от губернатора. Впрочем… Отступать уже поздно. Правила игры он знал: услышал планы больших людей — будь готов их выполнить.
Следующий день, как и обещал, сразу же начал с визита в техникум советской торговли. На своей машине решил не ехать, чтоб не смущать местных студаков, заказал такси. Приехав, поднялся в административное крыло, и прошел прямо к директору. Тот не удивился визиту Жеки, и долго тряс ему руку, радуясь встрече с именитым учеником.
— Здравствуй, здравствуй, Евгений Соловьёв! Я всё ждал, когда придёшь в свою Альма Матер! Мы тут гордимся тобой! Всем первокурсникам в пример приводим!
— Да не надо, зачем… Чё я… Работаю просто, — засмущался Жека. — Роман Палыч… Я по делу тут к вам. Решила меня партия «Демократическая платформа» в депутаты от вашего округа выдвинуть. Пришёл вот разузнать про пункт приёма граждан.
— Звонил мне сегодня утром Кузьма Валерьич. Помню. Только какой кабинет тебе отдать? — улыбка постепенно сползла с лица директора. — У нас свободных помещений нет вроде.
— Есть! — возразил Жека. — Мой бывший кабинет, первичной ячейки ВЛКСМ. Я получил разрешение от городского отдела госбезопасности, распечатать кабинет председателя ВЛКСМ.
— Ах, вот оно что! — опять заулыбался директор. — Значит, всё нормально. Он так и стоит закрытый. Можешь располагаться в том кабинете. Мне интересно, что делать-то там будешь?