Желание клиента – закон
Шрифт:
– Все верно.
– Так-то оно так… Но на практике я пока не могу найти оптимальное решение.
– Именно поэтому мы и уехали сейчас. Как только приедем, мы все спокойно обсудим и подумаем, план у нас есть, внесем в него корректировки в соответствии с произошедшими событиями – и вперед!
– Да, каждый шаг следует взвешивать? – насторожился мой подопечный.
– Ты прав. Действуя поэтапно, пусть и маленькими шажками, мы приближаемся к цели гораздо быстрее, нежели работая бессистемно.
– О, да ты стратег. У меня закралось подозрение, что по курсу военной подготовки у тебя было «отлично»! – уже в который раз дал он мне лестную оценку.
– Да,
– Или таким образом доказывала, что ничем не хуже их. Позволь предположить, с тобой учились только парни. Это была мужская гимназия? – По его усмешке я догадалась, что американец специально назвал мою спецшколу гимназией. Чувство юмора, судя по всему, было у него на хорошем уровне.
– Именно так, а уроки преподавали нам классные дамы в кальсонах, – подхватила я заданный им тон. Дальнейший путь мы провели в молчании, так как подумать каждому предстояло о многом.
Меня преимущественно терзали размышления о спасении клиента. Ситуация с каждым часом становилась все более напряженной. Особенно теперь, когда бутафорская папка с якобы важными документами была у нас на руках и преступник не собирался церемониться, пытаясь ее добыть.
Прежде чем ехать в деревню, мы посетили автосервис, заменили колесо, по которому все же прошлась вскользь пуля преступника. В общем, потратили достаточно времени, но разговор о дальнейших действиях решили отложить до деревни, чтобы никто из случайных свидетелей не мог нас подслушать.
Но все спокойно обсудить у нас не получилось. У дома, к которому мы подъехали уже на двух машинах, нас ждал сюрприз. Но приятным он был только для американца.
– Олеся?! – воскликнул он, и его напряженное, очень сконцентрированное лицо вмиг утратило выражение собранности, исказившись гримасой умильного восторга.
– Да, это я, – щеки девушки украсил легкий румянец. Она скромно потупила взор и застыла в нерешительной позе. – Но… ты не один?! – Она вскинула на меня ревнивый взгляд.
– Один, конечно, один, – казалось, Бруклин совершенно позабыл о моем присутствии.
– Но, извини, кто эта женщина? – напрямую спросила она, а я усмехнулась, давая понять, что то, с какой интонацией она произнесла «женщина», совершенно меня не задело. Хотя, признаюсь, позволять юной нахалке колкости на свой счет я была не намерена. Тем более что, несмотря на все мои профессиональные успехи, подвиги и физическую силу, внешне я выглядела достаточно молодо и прекрасно и была уверена, что никак не похожу на женщину средних лет. Придя к выводу, что Олеся сознательно решила обидеть меня, я тут же нашла объяснение ее поступку – ревность. И этот факт немного примирил меня с действительностью: раз ревнует, значит, видит во мне соперницу. Но долее предаваться этим размышлениям смысла не было. Тем более что мне было интересно, как меня представит американец. Он, надо отметить, как-то сразу стушевался, направил на меня затравленный взгляд и с ходу не нашел что ответить. Пришлось мне брать инициативу в свои руки, тем более что стоять на открытой улице я считала опасным. Преступник мог появиться здесь в любую минуту.
– Послушайте, девушка, – начала я несколько покровительственным тоном, как и подобает опытной женщине в разговоре с юной нимфеткой. – Я работаю на господина Бруклина. Являюсь его помощницей. Если у вас остались еще вопросы, то я не смогу на них ответить, так как подписала контракт о неразглашении.
Олеся посмотрела на меня очень внимательно, и в этот момент я поняла, что ей не так уж мало лет, как казалось. Но я посчитала это открытие хорошим
Меня приезд подруги клиента радовал мало. Под действием ее магнетически прекрасного взгляда мой подзащитный обязательно опять вернется в дурашливое романтическое настроение и совершенно растеряет все профессиональные наработки ЦРУ. Для меня было удивительно наблюдать, как сильный, здравомыслящий мужчина моментально полностью потерял контроль над собой, стоило даме его сердца появиться в поле зрения. Очевидно, американец впервые был по-настоящему влюблен. Осуждать его за излишнюю пылкость я не имела права. Кто знает, как должен чувствовать себя спецагент в то время, когда в любой момент ожидает получить пулю в сердце. Излишний романтизм Бруклина я мысленно списала на впечатлительность от опасности, сковывающей воздух вокруг него. Скрипя зубами от напряжения, я ждала, когда парочка оторвется друг от друга.
– Джордж, пройдемте в дом, на улице небезопасно, – все же мне пришлось прервать их поцелуй, когда стало очевидно, что он затянулся.
– Что такое? – Мутный взор американца убедил меня в правильности тех выводов, которые я сделала о его состоянии после приезда девушки.
– Пройдемте в дом, – с нажимом в голосе повторила я. Наконец-то парочка меня поняла и сдвинулась с места. Но как только я отметила довольно объемную сумку, которую Олеся подняла с земли с намерением внести в жилище, я не смогла удержаться от вопроса:
– Олеся, вы с вещами?
– Да, милая, неужели? – совершенно иным, преисполненным надежды голосом переспросил Джордж.
– Да, приехала на пару дней, надо на могилке убраться перед холодами… И я очень тебя захотела увидеть, – последнюю фразу она, разумеется, адресовала не мне.
– Умница! Экселент! Превосходно! – Американец демонстрировал просто щенячий восторг. Я его эмоций не разделяла. Не хватало мне еще одного человека спасать от убийцы.
– Джордж, не глупи! Ее надо немедленно отправить домой! Тут опасно! – попыталась я сделать внушение, отведя мужчину в сторону, но безумие, вызванное радостью от нежданной, но очень сладостной встречи, уже полностью овладело им.
– Что ты?! Ни в коем случае! – испугался он. – Я не знаю, что будет завтра и наступит ли оно вообще! Я не могу и не хочу с ней расставаться…
– Но…
– Не надо, я все понимаю. Она сильно рискует, находясь рядом со мной. Поэтому я не имею права решать за двоих. Я все ей расскажу, и она вольна дальше сделать свой выбор самостоятельно. – Он замолчал, как мне показалось, предостерегая меня насупленным взглядом от дальнейших возражений. Мне ничего не оставалось, как только смириться и внести некоторые коррективы в тот план, который я успела составить в голове по дороге.