Желание верить (сборник)

Вавикин Виталий

– К ним, – он опускает боковое окно, останавливается. Молоденькая девочка заглядывает в машину.

– Секс втроем? – предлагает она.

– Боже мой, нет! – Бриджитта пугливо качает головой.

– Может быть, тогда я? – спрашивает мускулистый брюнет, из-за спины девочки.

– Пожалуйста, увези меня отсюда, – просит Бриджитта Джамила.

– Почему? Это моя работа, – он протягивает девочке двадцатку, неспешно катится дальше, рассказывает о художнике.

– Что плохого в пейзажах? – спрашивает Бриджитта, цепляясь за

любую тему, лишь бы ее увезли подальше от кошмарных улиц.

– Иногда его пейзажи выглядят еще хуже, чем эти улицы.

– И что? Это просто искусство, знаешь, есть много знаменитых художников…

– Он убил Кэнди, – Джамил рассказывает о девушке, которую любил. Теперь ему кажется, что любил. – Сол мог спасти ее, но не спас.

– Но ведь он же художник, а не соцработник и тем более не доктор, – устало говорит Бриджитта.

– Так ты оправдываешь его?

– Нет, но…

– Оправдываешь…

– Да мне вообще нет до него никакого дела!

Она злится, отворачивается, смотрит за окно.

5

Закат. Алые всполохи разлились по небу. Художник на крыше. Мольберт. Краска ложится на холст.

– Почему не в мастерской? – спрашивает его Джамил. – Закончил портрет?

– Сегодня пейзажи, – улыбается художник.

Джамил кивает.

– А кто в мастерской?

– Никого.

Джамил снова кивает.

– Кажется, ты говорил, у тебя есть марихуана? – спрашивает он художника.

– Хочешь арестовать меня? – шутит Сол, бросает ему ключи.

В мастерской тихо, видно как в лучах солнца витает пыль. Старый мольберт стоит у окна. Теперь не нужно бросать украдкой взгляды в его сторону. Джамил подходит ближе. Сердце вздрагивает, замирает, начинает биться сильнее, снова замирает.

Лицо. Лицо девушки с оливковой кожей. Знакомой девушки. И мир расцветает, распускается яркими бутонами гнева. Странный мир, который начинает казаться вдруг совсем чужим, незнакомым, враждебным… Словно сон наяву. Или же явь во сне… Неважно. Ноги уже несут куда-то онемевшее тело. Несут куда-то в этом странном, непонятно устроенном мире…

6

– Картина, – говорит Джамил, глядя в глаза своему коллеге. Своему бывшему коллеге.

Их окружает комната для допросов. Серые стены нависают по бокам.

– В мастерской у Сола есть картина, – говорит Джамил. – Картина Бриджитты. Обнаженной Бриджитты….

Но Сола уже нет. И нет Бриджитты. Их фотографии на столе перед Джамилом.

– Картина, – снова тихо говорит он, безразлично глядя на мертвецов на глянцевой фотографии. – Принесите картину, – шепчет Джамил.

Сейчас лишь она имеет смысл. Картина у окна. У окна в этот странный мир. Серый холст в пыльном мольберте.

– Ты говоришь об этой картине? – спрашивает Джамила бывший коллега.

Он стоит на пороге в его руках покрытое бессмысленными пятнами краски полотно. Полотно, которое художник использовал, как палитру, смешивал, проверял, экспериментировал…

– Мы ничего другого не нашли у окна, – говорит Джамилу бывший коллега, смущенно скашивая глаза на сотни бессмысленных клякс и пятен, но Джамил улыбается.

– Это то, что нужно, – шепчет он. – Это Бриджитта…

История сорок восьмая (Дитя)

1

Они не знали, кто больше хотел этого ребенка – Виг или Ивонна. Наверное, оба. Сначала своего, затем просто ребенка, который смог бы их объединить, дополнить.

– Главное, чтобы это был младенец, – решили они единогласно. – Ну, на худой конец дитя до года, не старше.

Итог: пара заявлений на усыновление, кипа документов, много разговоров и совершенно никаких результатов.

2

Сначала сдался Виг, найдя дверь в соседский дом открытой. Приветливая Мерил Фостер улыбалась ему почти два месяца, затем позвала на кухню посмотреть кран, выждала еще неделю и зажгла зеленый свет перед входом в свою спальню.

«Только один раз», – сказал себе Виг Суэнк.

«Только один раз», – сказала себе Мерил Фостер.

Они расстались друзьями, но уже через неделю снова встретились. И на этот раз без сожалений.

– У тебя с Ивонной все серьезно? – спросила Мерил, когда их роман перешел в затяжную стадию.

– Когда-то было серьезно, – уклончиво ответил Виг.

3

Ивонна продержалась чуть дольше, но в итоге тоже сдалась – ушла в работу, перестала даже надеяться, затеяла капитальный ремонт в доме и почти на полгода забыла телефон службы по усыновлению. Забыла до тех пор, пока соцработник по имени Линда Эллис не позвонила сама и не спросила о планах семьи Суэнк завести приемного ребенка.

– Приемного ребенка? – опешила Ивонна, не сразу сообразив, о чем идет речь, вздрогнула, выронила горшок с цветами.

– С вами все в порядке? – спросила Линда Эллис.

– Думаю, да, – монотонно сказала Ивана, глядя на сломанные цветы орхидей среди черной земли.

4

Мальчика звали Эрик. Серебряные глаза скользили по комнате, не на чем не концентрируясь. Волосы были черные, густые. Черты лица уже почти сформировались – по крайней мере, появились четкие линии.

– И не скажешь, что еще и года нет, – прошептала Ивонна, наблюдая за мальчиком в колыбели, которая так долго пустовала, дожидаясь своего маленького хозяина. – Не пойму, на кого он похож, – Ивонна наградила Вига внимательным взглядом. – Волосы почти, как у тебя, а глаза… – она нахмурилась, наклонилась к младенцу, – чьи же у тебя глаза, малыш?