Желание зверя
Шрифт:
Зря мы обсуждали, как собираемся обмануть смерть, наверное…
Это все, о чем я думала, когда коридор наполнился криками, а ощущение горячей струи между ног будто поставило жизнь на паузу. Потому что территория жизни на этом заканчивалась.
Свет коридорных ламп замелькал в глазах. Я слышала, как четко командует Джастис, чувствовала, как слаженно действуют вокруг меня врачи – инъекции, датчики, звон инструментов и вой приборов смешались в одно. А я онемела. Замерла, не в силах ни бороться, ни обещать себе, что справлюсь, ни думать о ребенке. Меня разом скрутило
– Лали, не смей. – Щеку вдруг болезненно обожгло, а на лице заплясал жесткий собранный взгляд. Джастис обхватил подбородок и заставил смотреть ему в глаза: – Только попробуй не вернуться…
Я растерянно моргнула, но его взгляд начал таять, и его вскоре замело снегом…
Глава 4. Возвращение
Мне хотелось остаться там…
Кожу не жгло холодом, было тепло… А еще я слышала его дыхание, чувствовала кожей жар выдыхаемого им воздуха. Я была дома. Измученная, сломленная и потерянная, и только там в его руках меня собирало по кускам в целое. Я не хотела обратно…
Но дыхание сменилось противным писком прибора, тепло – холодом, а запах его кожи сдался под напором антисептиков…
– Лали, – послышалось хриплое, а по волосам скользнули нежные пальцы.
Я не нашла в себе сил отозваться – дышать не хотелось. Я не могла узнать, не находила в себе сил спросить, что с ребенком. Меня будто выгребли изнутри до основания.
– Дай ей время. – А это Вика.
Да уж, зря ты его ко мне приставила. Теперь мы оба сломлены чувством вины друг перед другом. Джастис сжимал мои пальцы между своими и тем самым окончательно развеивая чувство чужого, но такого необходимого касания.
Кто он? Почему мне кажется, что он рядом? Зачем мне это?.. Я не понимала. Невозможно тянуться к тому, кого не знаешь, кого, может, нет в живых. Видимо, схожу с ума.
– Не пойму, в чем проблема, – устало выдохнул он. – Они оба здоровы, но будто несовместимы…
– Значит, проблема в другом. – Вика говорила тихо, не хотела, чтобы я слышала. – То, что она пережила…
– Ты пережила то же самое, – перебил он ее раздраженно.
– Над Рэмом никто не издевался, – возразила Вика чуть громче.
– Я помню, – усмехнулся он зло. – Рэм загнал тебя на крышу осознанно. А этот – в бреду. Здесь что-то другое. Мы ничего не знаем о тех, кто живет дальше Климптона… Может, они не могут создавать пару с человеческими женщинами?
– Вы можете. Почему они не могут? – Послышался шорох, и голос Вики стал дальше – похоже, Джастис отталкивал ее намеренно. – Лали просто родила недоношенного ребенка. Но мы его выходим. Все будет хорошо… И Лали тоже поправится.
Ее слова о том, что с ребенком все будет хорошо, запустили жизненный ток – я вздохнула глубже, найдя в себе, наконец, силы открыть глаза.
– Привет, – склонился надо мной Джастис. – Как ты?
– Что с ребенком? – мотнула головой. Показалось, все тело начинили свинцом – даже держать глаза открытыми было тяжело.
– Малыш в порядке. Сейчас на аппарате… Но ему ничего не грозит.
– Мне надо его увидеть…
Было чувство, что вместе с ним у меня сердце вынули. Тоска невыносимо сжимала грудь. Я ведь ему нужна…
– Лали, пока нельзя двигаться. – Джастис достал стетоскоп и принялся меня обследовать. Вика стояла рядом. – Ничего не болит?
Я отрицательно мотнула головой и перевела взгляд на Вику. Она мне осторожно улыбнулась, но я не нашла в себе сил ответить. В душе зашевелилась зависть – у нее все хорошо. И дети, и мужчина, который не вызывает вопросов и готов ради нее любому горло перегрызть, что бы там ни говорил Джастис. А у меня – сплошные вопросы. К себе, мужчине, который потратил на меня семь месяцев жизни, не получая ничего взамен, к самой жизни, которая протащила меня через это все… Я не испытывала никакого оптимизма и не понимала почему. Вика же сказала, что все будет хорошо. Что ребенок восстановится, я поправлюсь… Я перевела взгляд на Джастиса, и чувство, что все не так, усилилось. Все неправильно, так не должно быть! А как должно – непонятно.
– С тобой все хорошо, – удовлетворенно заключил Джастис. – Молодец…
– Я хочу увидеть малыша, – прошептала, посмотрев ему в глаза.
– Хорошо, – сдался он.
И я знала, что сдастся. Слишком жалел меня, прогибался и, сам того не подозревая, оставлял мне пустоту, на которую невозможно опереться.
– Он плакал? – глухо спросила, когда он усадил меня в каталку.
– Очень, – улыбнулся. – Сильный.
– Мальчик? – поинтересовалась опасливо.
– Ну конечно, – усмехнулся он. – Ты думала или надеялась, что я ошибся?
– Ну мало ли…
Когда коридор закончился, я вцепилась пальцами в подлокотники, изо всех сил стараясь усидеть и не добавить Джастису забот. Но когда увидела ребенка в кувезе, подключенного к датчикам и аппарату дыхания, чуть не рванулась к нему.
– Дышит сам, не переживай, состояние хорошее, просто еще слаб… – Джастис присел рядом.
– А это нормально? – тяжело выдохнула я, не моргая.
Какой же этот комочек был маленький!
– Нормально. Все будет нормально с вами, не переживай. Ты справилась…
– Это ты справился… – Я тяжело вздохнула и перевела на него взгляд. – Спасибо.
– Пожалуйста, – устало кивнул он и приложил пальцы к артерии на моей шее. – А теперь в койку, пульс поднимается.
– Я с тобой не расплачусь…
– Тебя только это интересует? – усмехнулся. – Хорошо… Мы что-нибудь придумаем…
Потянулись дни, еще больше похожие один на другой, чем раньше. Когда стало можно, я сама уже ходила к ребенку и часами смотрела, как он дышит. Изучила каждую ямочку на его личике, каждую венку на прикрытых веках… Как же хотелось обнять, прижать к себе… Я говорила с ним, рассказывала, как он окрепнет, и мы выйдем из этой ненавистной больницы – рисовала картинку нам обоим, в которую хотелось верить.