"Желаний своевольный рой". Эротическая литература на французском языке. XV-XXI вв.
Шрифт:
Эти деньги пойдут на лечение больных, плату кормилицам, приданое для девочек, рожденных в заведении, и содержание перестарок, сделавшихся совсем бесполезными.
9585 девиц смогут родить в среднем за год четыре тысячи детей, которые проживут не больше года (подсчет этот весьма приблизительный, ибо из тысячи детей, которые умрут за год, одни проживут всего день, другие — неделю, третьи — месяц и проч.), три тысячи детей, которые проживут три года (это уже много), и две тысячи детей, которые доживут до подросткового возраста. [Подсчет денег, которые потребуются на их
Подведем итог: вот почти безотказное средство истребить венерическую заразу, изгнать из Европы это чудовище, рожденное не в нашем климате, избавиться хотя бы отчасти от позорного клейма, накладываемого проституцией, возвратить пристойность нашим нравам, а вдобавок ко всему еще и даровать государству множество под данных, которые не будут ему в тягость и над которым будет оно иметь власть безраздельную, ибо государь и отец соединятся здесь в одном лице.
Повторяю: план мой не лишен недостатков. Проституция, которую ныне лишь молчаливо терпят, после его осуществления будет считаться едва ли не узаконенной. Это изъян неизбежный, но в самом ли деле должно почитать его изъяном? А если это и так, то не возмещается ли он куда более серьезными достоинствами? Назовите мне предприятие или закон, включая закон о необходимости прощать обиду, священный закон, снискавший Сократу звание величайшего из людей и явленный нам в еще более героических и почтенных деяниях Господа, — назовите мне, говорю я, закон без недостатков, о котором нельзя было бы порой сказать:
Et mala sunt vicina bonis: errone sub illo Pro vitio virtus crimina saepe tulit. [56]Госпожа де Тианж бранит меня, любезнейший: она говорит, что письмо мое выходит чересчур длинным. Прелестная моя супруга согласна с сестрой. Страшусь их прогневить и откладываю перо…
В эту минуту со двора послышался стук колес. Госпожа де Тианж бросилась к окну: «Ах! — вскричала она. — Это он!»
И не говоря больше ни слова, полетела навстречу супругу.
56
Всюду хорошее смежно с худым, а от этого часто //И безупречная вещь может упреки навлечь. Овидий. Лекарство от любви, 323–324. Перевод М. Л. Гаспарова. (Прим. перев.)
Господин де Тианж, испуганный письмом дядюшки своего друга, ускорил свой отъезд из Пуатье. Нет слов, чтобы описать радость, которую вызвало его возвращение. Радость эта была тем более сильной, что сменила страдания самые горькие. Дома де Тианжа ожидали любовь, дружба и признательность. Он увидел, что его дорогой д’Альзан так же счастлив, как и он сам. По сей день д’Альзан идет путем добродетели и любит без памяти свою супругу; блаженство его более чем заслуженно.
«Все прелести обещанного рая…» (Поль Верлен)
Маркиза Анриэтта де Маннури д’Экто. Кузины полковницы. Фрагменты романа
Анриэтта де Маннури д’Экто [Henriette de Mannoury d’Ectot; 1835 (?) — 1890 (?)] — автор эротических романов «Кузины полковницы» («Les cousines de la colonelle», 1880), «Воспоминания дамского портного» [ «M'emoires secrets d’un tailleur pour dames», 1880), а также книги «Роман Виолетты» [ «Le roman de Violette», 1883). Во времена Второй империи маркиза жила в замке д’Аржантан в Нормандии, где держала литературный салон, в котором бывали Поль Верлен, Шарль де Сиври, Шарль Кро, Ги де Мопассан и многие другие знаменитые люди того времени.
Эротический роман «Кузины полковницы» первоначально приписывался Мопассану. В произведении, ставшем знаковым для эротической литературы, рассказывается захватывающая, полная приключений и любовных интриг жизнь двух сестер; эта книга совмещает в себе жанры семейной хроники и женского галантного романа.
Перевод Аси Петровой. Перевод публикуемого текста выполнен по изданию: «Marquise de Mannoury d’Ectot. Les cousines de la colonelle» [EUREDIF, 1977].
Кузины полковницы. Фрагменты романа
Часть первая
В тот день беспрерывно моросил ледяной дождь, такой, какие у декабря всегда наготове.
А в маленькой гостиной мадам Брикар в это время расположились четыре человека, и, разумеется, сама хозяйка дома: уважаемая вдова полковника, — одного из тех доблестных кавалеристов, которым судьба пророчит блестящее будущее, — шестидесятилетняя дама, достаточно бойкая, для того чтобы стоять во главе семьи, оставив за мужем лишь командование на поле боя, в том единственном месте, где он проявлял отвагу. Не то чтобы мадам Брикар была мужиком в юбке, как раз наоборот, она выглядела хрупкой, нежной и ласковой, но принадлежала к числу людей, в чьих глазах сияет непоколебимая воля.
Подле нее листала какой-то альбом Жюли, младшая кузина, а Флорентина, старшая, вышивала.
Жюли и Флорентина были дочерьми дальнего родственника полковницы, испытывавшей к нему, как к другу своего детства, чувство, которому сложно подобрать определение — потому что если это не любовь, то уж точно и не дружба.
В любом случае оба эти чувства устанавливают между людьми отношения, неподвластные ничему на свете.
Ничему? Разве что смерти!
Именно смерть забрала бедного Гектора, к тому времени уже два года как овдовевшего, оставив ему времени ровно на то, чтобы отправить дочерей к мадам Брикар и написать записку: «Я умираю. Позаботься о них».
Мадам Брикар часто задавалась вопросом, что за будущее ждет этих очаровательных сестер, которых она вырастила, воспитала на свой лад и полюбила как мать, будто и не была их родственная связь столь условной.
Как-то мадам Брикар подняла глаза на Флорентину и неожиданно спросила:
— Девочка моя, противна ли тебе идея стать женщиной?
Кузина, в свою очередь, подняла глаза и, покраснев, с улыбкой ответила:
— Нет, конечно, но это зависит от того, с кем бы мне предстояло провести остаток жизни.
— Ах, да! С тем, кто тебя обожает.
— И кто, интересно, ее обожает? Кузина, мы его знаем? — рассмеялась Жюли, а потом, обратившись к сестре, прибавила: — Дорогая, готовься к катастрофе, — и снова, переведя взгляд на мадам Брикар. — Ну же, не заставляйте нас умирать от любопытства! Намечается свадьба?
— Да поможет мне Бог, милые мои, не стану дольше тянуть и все вам расскажу. Вчера у нас с кузеном Жоржем состоялся серьезный разговор, во время которого, открыв мне свое сердце, полное самых страстных чувств к Флорентине, он попросил у меня ее руки; я, разумеется, не могла обещать Жоржу ничего, кроме как в точности передать тебе его предложение. Решение за тобой. Жорж племянник моего мужа, я знаю его двадцать пять лет, у него большое состояние, он честный человек, достаточно умный, чтобы вести дела, и, конечно, настоящий джентльмен. А ты красива, молода, но ты не богата и вряд ли твое финансовое положение как-то изменится. Я продала все, что у меня было, дабы обеспечить нам нормальное существование; моя пенсия перестанет выплачиваться, как только я умру; пришло время серьезно подумать о будущем. А ты сама — как ты относишься к Жоржу?