Желанная и вероломная
Шрифт:
Нет, не может все идти своим чередом. Пока тела убитых валяются по полям, где урожай кукурузы срезан пулями под корень, а земля пропиталась кровью солдат двух великих армий, все вокруг ужасно.
Нормальная жизнь — как бы не так! Из двадцати цыплят у нее осталось всего три. Двух коз убило, а три просто пропали.
Каким-то чудом уцелела, избежав пуль и конфискации, ее лошадь, но дойной коровы она лишилась давным-давно, как и нескольких десятков мешков пшеницы. Огород был вытоптан полностью. Да уж, «ничего не изменилось»!
Тем не менее
Он надел отцовскую рабочую рубаху и голубые хлопковые брюки, разыскал где-то свои сапоги до колен. В таком наряде мужчина должен был преобразиться в паренька с фермы, однако почему-то напоминал пирата — дерзкого, опасного и несколько загадочного.
— Вас удовлетворяет мой вид, миссис Майклсон? — вежливо осведомился он.
— Вполне, — ответила она. Сняв фартук, она кивнула на стул:
— Садитесь, полковник.
— Благодарю, миссис Майклсон, — отозвался он, тотчас выдвинул стул для нее и стоя подождал, когда она сядет. Келли же сначала выложила тушеное мясо на сервировочное блюдо.
Камерон взял в руки выставленную ею бутылку вина. — Какая неожиданность, миссис Майклсон: французское бургундское урожая 1855 года!
Он умело откупорил бутылку, привычно понюхал пробку н со знанием дела наполнил бокалы. Неторопливо пригубив вино улыбнулся:
— Отменное вино, миссис Майклсон. Должен признаться, Я не смел и надеяться встретить подобное гостеприимство на Севере.
Улыбка, появившаяся было на губах Келли, исчезла.
— Зачем вы без конца напоминаете мне о том, кто вы? — с раздражением спросила она.
— Может быть, мне стоит отведать яства, прежде чем я еще раз напомню об этом, потому что, судя по запаху, мясо обещает доставить еще большее удовольствие, чем вино, — отозвался он с улыбкой.
Келли печально взглянула на Камерона:
— У вас несомненный дар красноречия, полковник.
— К несчастью, что в моих мыслях, то и на словах, миссис Майклсон.
Взяв тарелку, он наполнил ее, поставил перед ней и только потом сам принялся за еду. «Он очень голоден», — подумала Келли, а Камерон вдруг перестал есть, заметив, что она еще не притронулась к пище.
— Извините. Боюсь, что за последнее время я приобрел отвратительные манеры.
Келли покачала головой. За последние двое суток он обходился одной водой. Она лихорадочно соображала, что бы ему ответить.
— Моя мама, сэр, вырастила троих сыновей, и ее бы очень обрадовал отменный аппетит оправившегося от болезни мужчины.
Она замерла, почувствовав, как он накрыл ее руку своей.
Теплое, интимное прикосновение, от которого по спине у нее мурашки пробежали.
— Ах, Келли, если бы все янки были такими обходительными, как ты, войны наверное бы не случилось.
Ей вдруг стало трудно дышать. Она торопливо высвободила свою руку.
— Ну вот, опять напоминаете, что вы враг. Если вы даже во время ужина не забываете об этом, значит, вам действительно лучше есть в одиночестве.
Он задумчиво покачал головой:
— Забывать опасно.
— Что вы имеете в виду?
Он пожал плечами:
— Известно ли вам, миссис Майклсон, что солдаты вражеских армий торгуют друг с другом? Время от времени случается, что войска мятежников стоят лагерем по одну сторону реки, а союзные войска — по другую. И всю ночь по реке туда-сюда курсируют лодки, груженные табаком и кофе, причем нередко между солдатами завязывается тесная дружба.
В хрипловатом голосе Дэниела сквозила горечь. Келли снова покачала головой:
— Всего лишь проявление человеческих чувств среди безумия, в которое нас ввергли. Почему это вас так беспокоит?
— Сейчас узнаете почему. В одну такую ночь мой молодой солдатик очень подружился с пареньком из Иллинойса, а на следующий день столкнулся с ним лицом к лицу на поле боя.
— И что же?
— Он не сразу нажал на спусковой крючок, а друг его не задумался. Мой солдат погиб, миссис Майклсон.
Келли вздернула подбородок и опустила глаза.
— Со мной вы никогда не встретитесь на поле брани, полковник. Поэтому… — Она замолчала, а он вдруг насторожился, прислушиваясь. Келли не сразу поняла, в чем дело, но вот послышался топот копыт. Кто-то подъезжал к парадному крыльцу.
Камерой тотчас вскочил на ноги, изготовившись к бою. Да, так просто он не сдастся и будет биться до самого конца.
— Только не вздумайте снова угрожать мне ножом! — предупредила его Келли, когда он потянулся к ней. Дэниел тем не менее в мгновение ока обогнул стол и схватил ее за руку.
— Келли…
— Отпустите меня!
— Не могу…
— Я хранила молчание целых двое суток. Я не сказала ни слова, даже когда сегодня утром сюда приходил солдат!..
— Что?! — удивленно воскликнул он.
— Солдаты рыщут по всей округе, полковник. Если бы я захотела, то давно бы уже выдала вас.
Он неохотно высвободил ее руку. Келли прошла через гостиную к входной двери и, распахнув ее, замерла от неожиданности.
— Эрик! — воскликнула она, узнав капитана Дабни, друга Грегори.
— Келли!
Девушка в полном замешательстве глядела на мужчину, стоявшего на пороге ее дома. Он был молод — немного за двадцать, среднего роста и обычного телосложения, кареглазый, с копной каштановых волос. Лицо его украшали небольшие усики и ухоженная бородка. В общем, весьма привлекательный, если бы не его непомерное тщеславие. Грегори как-то раз поведал ей, что Эрик часами вертится перед зеркалом, приводя себя в порядок.