Желанная моя
Шрифт:
– И тебе не приходится с ними особо откровенничать.
– Да. Я просто Алекса, их знакомая, не более того. Они не спрашивают, почему я не делаю ожерелья из «морского» стекла. А если честно, если бы я упомянула, что хотела бы это делать, они, вероятно, сочли бы меня чокнутой.
– Значит, хорошо, что ты вернулась. Может, тебе необходим кто-то, кто подвергает сомнению твой выбор профессии.
– Замечательно. Спасибо тебе. Теперь я вернусь домой и начну думать, что моя работа невыносима. Прощай мой сладостный покой.
Брейден ухмыльнулся.
– В любой работе хорошо то, что всегда можно ее сменить. Твоя работа тебе не подходит.
Алекса ущипнула его.
– И кто это говорит! Ты сам не можешь забыть, что ты военный.
– Я стараюсь.
– Может, лучше поищем магазин музыкальных инструментов? – предложила Алекса. – Купим тебе гитару.
– Пожалуй, хватит на сегодня душевных метаний. Ты не раздумала возвращаться в тетин магазин? Уже поздно. Не хочу оставлять тебя там одну.
– Ты прав. Я все равно устала. Вернусь в гостиницу.
– Хорошая идея, – кивнул Брейден. – Я тебя провожу.
– Я прекрасно дойду сама.
– Провожу, и не спорь.
Брейден всегда ее защищал. Даже в двенадцать лет он присматривал за ней, и с ним она чувствовала себя в безопасности.
Только сейчас о безопасности Алекса думала меньше всего. Отчаянные мысли кружились в ее голове. Она чувствовала себя девчонкой, теряющейся в сомнениях, закончится ли ее свидание поцелуем и захочет ли она ответить на этот поцелуй.
Когда они подошли ко входу в гостиницу, Алекса так ничего и не решила, но взвинтила себя до предела. Брейден, похоже, тоже нервничал, и они в нерешительности слишком долго смотрели друг на друга.
– Ну, спокойной ночи, – наконец обрела голос Алекса. – Чудесный вечер. Я с удовольствием провела время с твоей семьей.
– Черт побери, Алекса, я снова хочу тебя поцеловать. – Он сказал это с таким видом, будто злился, только непонятно, на кого больше, на нее или на себя.
– Кажется, тебе это не очень нравится, – сказала она, занервничав еще сильнее.
Брейден покачал головой, решительно сунул руки в карманы.
– Я не буду тебя целовать, но хочу.
Интересно, а ее мнение его не интересует?
– Ты здесь не один.
И не успел Брейден опомниться, как она шагнула к нему, прижала ладони к его груди и поцеловала в губы.
Его губы чуть раскрылись от изумления, и, воспользовавшись этим, Алекса проникла языком в его рот. Ей так хотелось разрушить стену, которую он возвел между ними, только тревожило, что он чуть расслабится, подпустит ее поближе, а потом снова оттолкнет.
После недолгого сопротивления Брейден обхватил ее за талию, притянул к себе и впился в ее губы. Теперь он был главным, ну и пусть. Ей не нужна власть. Ей нужен он.
Эта мысль так потрясла Алексу, что она отпрянула. Она не хотела нуждаться в мужчине. В любом мужчине. Она боялась остаться беззащитной.
– Алекса?.. – окликнул Брейден, вглядываясь в ее лицо.
Она приложила ладонь к губам, пламенеющим от его поцелуя.
– Я… Спокойной ночи, – выдавила она и бросилась в вестибюль гостиницы.
На какой-то миг ей показалось, что Брейден последует за ней, что, пока она ждет лифта, дверь за ее спиной распахнется. Но кроме нее и портье за стойкой, в вестибюле никого не было.
Войдя в свой номер, Алекса метнулась к окну, выглянула, но и на улице было пусто. Брейден ушел.
А с чего бы ему тут болтаться? Она же от него сбежала.
Точно так, как он сбежал от нее днем.
Ну, хочешь не хочешь, в ближайшие дни им придется общаться друг с другом и расхлебывать заваренную кашу.
В пятницу утром Алекса с облегчением встретила первые солнечные лучи, пробившиеся сквозь шторы. Она так и не смогла заснуть, всю ночь ворочалась в постели, думая о Брейдене и пытаясь понять, стоит ли оставаться в Сэнд-Харборе или со всех ног бежать домой, пока не сотворила глупость. Брейден заставил ее подвергнуть сомнению все принятые решения: образ жизни, работу, выбранное место жительства и эмоциональную отстраненность от любого, кто с самой ничтожной долей вероятности мог бы ее обидеть.
Брейден точно мог принести ей страдания, но она очень давно не испытывала столь сильного влечения ни к одному мужчине. Она до боли хотела видеть его, касаться его, и это ее пугало. И дело не только в физическом влечении, Алекса чувствовала с ним тесную эмоциональную связь. И это пугало еще больше. Никому никогда не удавалось тронуть ее душу. А Брейден сумел подобраться чертовски близко. Да, она хотела его, но не хотела дать ему власть над собой, не знала, как заполучить его и не потерять независимость. Не дай бог остаться в одиночестве, разбитой и подавленной, как ее мать на долгие годы после развода.
И не только о себе должна она думать. Брейдену сейчас очень тяжело. Его брак распался. С военной карьерой покончено. Он не может смириться с тем, что произошло с его другом, с тем, как в долю секунды они из близких друзей превратились во врагов.
Ей хочется помочь ему, защитить его, но и себя она должна защищать. А раз так, необходимо перестать думать о Брейдене и сосредоточиться на том, что ждет ее в ближайшие часы, – на встрече с отцом.
Алекса выбралась из постели, привела себя в порядок и отправилась в кафе «Бейглы [9] Ханны». Придя раньше отца, она заказала тарелку с разными бейглами, взяла чашку кофе и заняла место за ближайшим столиком. Кафе находилось на набережной, за окнами простиралась гавань и снующие по ней яхты. И этот вид, и сам Сэнд-Харбор создавали у Алексы впечатление безмятежного отпуска. Именно по этой причине отец не любил городок, всегда жаловался, что в тихом, сонном местечке невозможно найти приличную работу, что ему необходимы ритм и энергия большого города.
9
Бейгл –выпечка круглой формы с разными начинками из предварительно обваренного дрожжевого теста, американский аналог бублика.