Желанная моя
Шрифт:
– Ну, Дрю, я не знаю.
– У тебя на примете есть что-то получше?
– Сам знаешь, что нет. Так чего конкретно ты от меня ждешь?
– Осмотри магазин, может, мы что-то упустили, поговори с владельцами других магазинов поблизости, – посоветовал Дрю.
– Пожалуй, я смогу это сделать, – кивнул Брейден. Фиби ему нравилась, и она тетя Алексы. Интересно, Алекса уже знает об ограблении? И почему эта мысль так его волнует? Он глубоко вздохнул. Ему понадобились годы, чтобы научиться не думать о ней больше секунды. – Я загляну туда завтра.
– Иди сегодня, – сказал Дрю, поднимаясь, – и дай мне знать, если что-то найдешь.
Когда в шесть часов вечера Брейден подходил к антикварному магазину Фиби, майское небо уже начинало темнеть. Он всегда любил сумерки, это неопределенное состояние между днем и ночью, когда все как-то затихает, словно готовясь ко сну. Сегодня была среда, а в рабочие дни к пяти все магазинчики закрывались.
Он не заглядывал сюда с детства, пожалуй, с того последнего лета, когда ошивался с Алексой. По выходным она помогала тете, и он иногда присоединялся к ней, хотя антиквариат мало интересовал его. А вот Алексе нравилось сочинять истории о старинных предметах, которые продавались здесь, а он любил слушать, зачарованный ее фантазиями. Алекса могла из ничего сочинить такую историю, что он верил и восхищался ее талантом так легко уноситься в другую реальность. К сожалению, ее воображение оттачивалось невыносимой домашней обстановкой. Алекса рассказывала ему, что когда родители начинали ссориться, она натягивала на голову одеяло и представляла себе, что у нее большая счастливая семья.
Брейден на свою семью пожаловаться не мог. Огорчало лишь, что отец, кадровый военный, редко бывал дома, и они часто переезжали, пока мама в конце концов не решила обосноваться в Сэнд-Харборе, где жила ее родня. Он познакомился с Алексой вскоре после переезда и сразу же привязался к ней. Его никогда не покидал подсознательный страх, что отец не вернется, и, может, поэтому необузданное воображение Алексы притягивало еще больше. Они стали почти неразлучны и делились самым сокровенным. Он доверял ей даже то, что побоялся бы произнести вслух, тем более рассказать кому-то.
Тоска по прошлому сжала горло. Черт побери! Идиотизм предаваться воспоминаниям, особенно в его положении. Ему настоящее собрать бы по кусочкам после жутких последних месяцев.
Нечего думать об Алексе. Он должен заняться ограблением ее тети, постараться помочь найти того, кто отправил Фиби в больницу. И он будет счастлив, если у него получится.
В магазине горел свет, и через витрину было видно, что там кто-то ходит. Дверь разбита и заколочена, значит, грабители не церемонились. Может, хулиганистые подростки решили развлечься ограблением антикварной лавки и не подумали, что после закрытия там кто-то есть.
Брейден повернул ручку, но дверь оказалась запертой. Он резко постучал по деревянному косяку, понадеявшись, что помощница Фиби введет его в курс дела.
Через мгновение дверь приоткрылась на пару дюймов, и какая-то женщина настороженно уставилась на него. Он решил, что в полумраке зрение подвело его, но, когда в ее голубых глазах вспыхнуло удивление, у него перехватило дыхание.
Алекса!
Она распахнула дверь, а он не мог пошевелиться, только смотрел и смотрел на нее. Темные джинсы, черные сапоги, кораллового цвета джемпер, облегающий высокую грудь и тонкую талию. Белокурые волосы собраны в длинный «конский хвост». И только намек на прежние веснушки. Темные густые ресницы, обрамляющие красивые глаза, розовые манящие губы…
Черт, черт, черт! Он так долго грезил о ней, что не мог поверить в ее реальное присутствие. Надо как-то восстановить дыхание, обрести дар речи.
Алекса его опередила.
– Брейден? Это правда ты?
2
Много лет Алекса мечтала снова увидеть Брейдена, представляла тысячи разных сценариев их случайной встречи, но ее мечтам не суждено было сбыться. Однако, если раньше она вспоминала его время от времени, то сегодня он вообще не покидал ее мыслей. Узнав о ранении и разводе Брейдена, она просто не могла думать ни о чем другом, хотя честно пыталась убедить себя, что вскоре, покинув Сэнд-Харбор, не получит ни единого шанса возобновить их знакомство, не говоря уж о дружбе. А еще она убеждала себя, что лучше не ворошить прошлое. И вот Брейден стоит перед ней.
Он был красивым подростком и превратился в красивого мужчину. Он не выглядел щеголем в потертых джинсах и темном свитере, обтягивающем широкие плечи, и возвышался над ней во все свои шесть футов с лишком. Брейден явно сегодня не брился, но дневная щетина не скрывала шрам на его подбородке. Волнистые каштановые волосы не поредели, и зеленые глаза по-прежнему освещали его лицо, только в их уголках, как и в уголках рта, появились горькие морщинки. Брейден явно многое пережил за то время, что они не виделись, и немалая часть его жизни была очень непростой.
– Алекса, – наконец выдавил он, прерывая затянувшееся молчание. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Не думал, что ты когда-нибудь вернешься в Сэнд-Харбор.
– Моя тетя в больнице.
– Я слышал, – кивнул Брейден. – С ней все в порядке?
– Не уверена. Она все еще без сознания. Врачи надеются, что она очнется, а пока мне страшно. Очень страшно.
Брейден понимающе кивнул.
– Представляю. Поверить не могу, что кому-то взбрело в голову сюда вломиться. – Он заглянул в магазин поверх ее плеча.
За несколько часов Алекса если что и успела, то лишь слегка уменьшить хаос. Она собрала разбросанные вещи, смела осколки и принялась за разбор коробок, но дело двигалось очень медленно. Приходилось детально описывать каждый предмет, а затем искать ему место, что было нелегко. Слишком много товаров накопилось у тети, похоже, зима – не лучшее время для торговли антиквариатом.
– Когда ты приехала? – спросил Брейден.
– Сегодня днем. Иви, моя кузина, позвонила утром в седьмом часу, рассказала, что случилось, и я успела на первый же самолет.
– Первый самолет откуда? – уточнил он.
– Из Сан-Франциско. Я живу там уже три года.
– Я не знал. Думал, ты все еще на Восточном побережье.
– Устала от снега. – Интересно, сколько еще они будут обмениваться банальностями. Ей ужасно хотелось узнать что-нибудь личное, копнуть поглубже, но мешала осторожность.
– Не знал, что ты общаешься с тетей.
– Мы снова сблизились несколько лет назад… Я приезжала сюда после окончания колледжа.