Желать надо осторожно

Колибри Клара

– Что не так? – осмотрела, как бы со стороны, свое платье, не поняв сначала его возглас.

– Первый раз его баба пришла раньше срока, да еще без мазни на лице.

Переспрашивать про «мазню» я не стала. Сама догадалась, что имел в виду макияж. А «бабу» и «его бабу» решила благоразумно проигнорировать. Не стоило его напрягать, пусть лучше мной, пока мог, повосторгался бы, как умел, конечно.

К ресторану мы подъехали раньше, чем от нас требовалось. Но Юрика это не печалило. Он подвел меня к гардеробу, чтобы сняла наброшенный на плечи плащ, но своих

услуг не предложил, воспитание у него было не то. Но мы обошлись и без него. Я сама разделась и перебросила свою одежду служащему, а тот хотел у меня забрать еще и красивый пакет из рук, на что ответила категорическим отказом. Мой сопровождающий не намерен был долго наблюдать наши препирательства, поморщился и, прошипев что-то неразборчивое гардеробщику, подтолкнул меня в спину в сторону широких дверей в общий зал.

Я вошла в помещение и чуть не произнесла, как героини в американских фильмах, «вау». Такая роскошь меня окружила, что думала, только в кино такое бывает и еще, конечно, в Эрмитаже. Юрик и здесь не дал замешкаться, снова ощутила толчок в спину и продолжила перемещение по залу с гораздо большей скоростью, чем посетители обычно здесь ходят.

К столу Берестова чуть ли не подлетела. В последний момент удалось затормозить, но пакет с шубой по инерции качнулся вперед и слегка задел стол. Григорий Иванович скорее обратил внимание на звяканье пошатнувшихся бокалов, чем на меня. Придержал свой фужер и только потом удостоил взглядом, слегка развернувшись в мою сторону.

– А, пришла. А это что? – кивнул на пакет в моих руках.

– Шуба.

Я еще, когда подбегала к столу, отследила свою траекторию заранее и поняла, что хозяин Юрика сидел не один. Филатова мне было видно даже больше, чем Берестова. Он располагался ко мне лицом, а не вполоборота.

– Зачем ты сюда ее притащила? Уж не хочешь ли сказать, что мой подарок тебя не достоин?

– Нет. Совсем другое хотела сказать…

– Ну и ладно. Юрик, забери это, отнеси в машину, чтобы не мешался.

Я глубоко задумалась, не очень понимая, удалось мне вернуть ему шубу или еще нет.

– Садись, – кивнул Григорий Иванович на стул. – Выбери себе, что хочешь, пока я с Олегом Петровичем закончу.

Мне в руки тут же вложили кожаную папку с теснением, в которой было меню. Недолго заморачиваясь, сделала заказ, освободив себя для созерцания окружающего богатства. И сидела, вертя головой во все стороны и кольцо на безымянном пальце левой руки. Это было то самое колечко с сапфирами, что купила сегодня.

– Что ты там вертишь?

Берестов обратился ко мне довольно неожиданно, резко прервав беседу с Филатовым. Я даже не подозревала, что он за мной наблюдал.

– Что? А, кольцо. Дурная привычка, знаете ли, крутить что-то на пальце.

– Что за кольцо? – проявил он любопытство, по-хозяйски взяв меня за руку.

– Сегодня купила. Понравилось, и купила. С сапфирами, – заговорила я, чтобы сгладить свое замешательство.

– Разве это сапфиры?! – хмыкнул он, оставив мою руку в покое. – Так что ты, Олежек, говорил про то, что сегодня

вечером очень занят?

– Тебе послышалось! – в тон ему ответил Филатов и откинулся к спинке кресла, демонстрируя готовность и дальше наслаждаться нашим обществом. – Именно сегодня совершенно свободен и никуда не спешу.

– Ну и черт с тобой. Что, детка, оставим его поужинать вместе с нами?

– Мне все равно.

– Слышал? Можешь остаться.

– А вы, милая, времени зря не теряете, – обратил Филатов на меня взгляд, в котором всего столько было намешано, и еще явно чувствовался вызов.

– Будешь задирать ее, нам придется расстаться.

– Ты, Григорий, еще не понял, с кем связался. Это же Робин Гуд в юбке. Помнишь кадр знаменитого американского фильма, когда главный герой останавливает карету на лесной дороге и с обаятельной такой улыбкой стаскивает с чужой руки кольцо, а заодно и отбирает все золото, что у тех было.

– Вот, вот, я и говорю, придется расстаться. Кушай, детка. Олег Петрович просто шутит.

– Очень вкусная рыба, – склонилась я над своей тарелкой. – Замечательная. Такая сочная и нежная.

– Кстати, о рыбе! – Филатов пригубил вино, наблюдая, как Берестов опрокинул в себя рюмку водки, и закусил ее ломтиком семги. – Бывают такие маленькие, вроде и безобидные совсем рыбки… Пираньями называются…

– А мне всегда нравились зубастые. Щука, например. Из нее ушица получается знатная! – Григорий Иванович с одобрением взглянул на официанта, который по новой наполнил его рюмку.

– И еще, с рыбой надо быть осторожным. Иногда увлечешься или поспешишь, и плохо прожуешь, а кость прямо в горле и…

– Хватит!

– Ты, Гриша, натура увлекающаяся. Поэтому не спеши и жуй аккуратно. Твою семгу имею в виду. А вы, милая Вика, в моих наставлениях, вижу, не нуждаетесь, ловко так ножичком и вилочкой орудуете, вам кости не грозят.

– У меня папа очень ловлю уважает. Заядлый рыболов, знаете ли. И я за свою жизнь столько речной и морской рыбы перечистила и отведала…

– Так значит, это у вас семейное? Ловлю имею в виду.

– Нет.

– Как, нет?

– Обыкновенно. Я же только кушаю!

Григорий Иванович захохотал так, что официант вздрогнул от неожиданности, чуть не выронив графин с водкой.

– Ты, Олежек, лучше бы сам жевал, а то все говоришь, говоришь… Мы с деткой сейчас кофейку попьем и отъедем, а ты так и останешься над своей тарелкой чахнуть.

– Я засиживаться здесь тоже не стану. У меня на телефоне уже штук пять пропущенных вызовов, – он достал из кармана мобильный и положил на стол рядом с собой. – Вон. Рита!

Это женское имя Филатов произнес со значением, обращаясь исключительно к Берестову, а тот отчего-то нахмурился.

– Сколько мы с тобой уже дружим? Лет двадцать, наверное. Не помнишь, Олег? И характер ты мой хорошо знаешь. Решения я принимаю быстро. И в делах и… везде. Бабьи истерики никогда не были мне по душе, даже наоборот. Поэтому сам решай, что и как ты своей сестре скажешь. Она у меня третья жена, как знаешь.