Желай осторожно

Вересень Мара

Помните, я говорила, что у меня от него коленки в желе превращаются? Забудьте. Я теперь вся, как желе, растаяла и лужицей бы растеклась по наборному паркету, если бы не… Вот же неловкость! А я даже имени ее не знаю. Да и как после такого варьете со мной и советником в главной роли еще вопросы спрашивать.

Когда королева удалилась, стервпентарий зашевелился, захихикал…

— Графиня Серафин дор Лий, — прервала зарождающуюся волну злословия мама канцлера и представилась дальше по всей форме и без дурацких приседаний, чтобы гадючник сразу понял, кто тут главный, — старшая дама королевского двора, фрейлина и наперсница

ее величества Амадины дор Минт. Это на случай, если кто не знает. Полагаю, что некоторые детали сегодняшнего вечера должны остаться в узком кругу присутствующих. Всех присутствующих, — добавила она, обведя взглядом замерших кто где слуг. — А вас, маркиза ван Лав, я прошу более так не шутить, особенно в присутствии ее величества и благословенной невесты наследного принца, во всяком случае, до тех пор, пока вы не приведете ваше чувство юмора к уровню общества, в которое вас приняли. Полагаю, вечер закончен.

Дамы, потупив глазки и во всю изображая покладистость и смирение, принялись по очереди прощаться. Карамелька подошла последней, присела в реверансе.

— Прошу простить меня, светлейшая княжна дон Стерж, моя шутка была глупой и неуместной, — повинилась она, и я, милосердный Темный Лорд… э, чутка занесло… светлейшая княжна Мари-Энн… согласился… лась.

Занавес.

Хотя, нет, подождите. Рано. Мне только спросить!

Серафин приподняла бровку — меня бросило в дрожь, и я немножечко подавилась словами. Это ж надо было таким похожим уродиться, мамин сын! Только и разницы, что длинногое зеленоглазое хамло вечно издевается, а маме интересно просто.

— Вы хотели что-то спросить, ваша светлость? — подтолкнула она меня.

— А он кто? — Господи, опять язык впереди мозгов побежал!

— Кто «кто»?

— Ваш сын, — продолжила я, чего уж теперь, без предисловий, так без предисловий.

Бровка снова приподнялась, и я заюлила под пристальным взглядом, как прижатая рогатиной змеюшка.

— Понимаете, у нас с Анато… с канцлером… вроде как… соглашение. Если я угадаю, кто он, он обязан будет кое-что сделать для меня. Кое-что очень важное.

— Угадывайте, — улыбнулась Серафин дор Лий. — Я бы вам подсказала, но это будет не совсем честно. Впрочем, я могу ответить на один вопрос, но без подробностей, только «да» или «нет».

Однозначно, викторины, не мое. Серое вещество вскипело.

— Он маг? — брякнула я.

— Да, — ответила графиня.

— Но это не тот ответ, который нужен канцлеру?

— Точно.

Вот теперь — занавес.

11

В расстроенных чувствах, чуточку матерясь и постанывая, я плелась по коридору. Шпильки — зло, дайте пару тапок! А еще я, кажется, заблудилась. Лучше бы у меня волшебный GPS был, а не умение танцевать. Доковыляв до обочины коридора, я пристроилась у вычурной высокой вазы с объемными финтифлюшками по всей поверхности. Посчитав произведение гончарного зодчества достаточно устойчивым, я оперлась о вазу рукой и с чувством невыразимого счастья избавилась от обувки. О, как ты прекрасна, свобода! Вызволенные из плена пальцы посылали в мозг потоки эндорфинов. Я нагнулась поднять туфли, скользнула по финтифлюшкам рукой, пол поехал в сторону вместе с вазой, и стало темно.

Да ладно!

Я гневно и, что греха таить, немного испуганно, прижимала к груди туфли,

пыхтела и пялилась в темноту. А темнота… Нет, не пялилась в ответ. Вопреки расхожему мнению, если сильно зажмуриться, а потом опять открыть глаза, эти самые глаза к темноте привыкнут и можно будет что-нибудь рассмотреть. Вот уж нет уж. Темнота не собиралась ни поддаваться моему рассмотрению, ни рассеиваться, ни сереть и сквозь нее не проступали ничьи очертания. Впрочем, очертания можно было нащупать и так. Под рукой была все та же высокая ваза в финтифлюшках.

Что там еще в сказках полагается помимо принцев, балов и замков? Тайные ходы, заговоры и, опять же, паутина! Получите и распишитесь. И пыль. В тайных ходах всегда паутинисто и пыльно. Раньше не бывала, но в кино видела. Однако пылью не пахло, затхлости и прочих прелестей нехоженых и непроветриваемых помещений тоже не ощущалось, и я подумала, что, может и без паутины обойдется. Выставив вперед руку со взятой за мысок туфлей и держа вторую на изготовку в другой руке, я храбро выдвинулась… куда-то вперед.

Примерно через двадцать шагов и миллиард нервных клеток я уперлась в стену. Пошарив руками, вернее туфлями (а вдруг паутина!) вокруг себя, обнаружила, что коридор поворачивает. Повернула, куда деваться. И вот! Оно именно что забрезжило! Одновременно с этим я услышала приглушенные голоса.

Говорят, ничто в мире не вечно. Врут! Я точно знаю вечную вещь — женское любопытство. Не будем углубляться в дебри народных сказаний о некой Варваре и постигшей ее участи, ибо никого и никогда это не останавливало. Нежно, как груди возлюбленного, наплевав на возможную грязь, прильнула к стене, внизу которой полоской пробивался рассеянный свет.

— Бу-бу-бу, — неслось оттуда явно мужским голосом.

— Бу, — отзывалось на октаву выше, — бу-бу-бу.

Я прижалась ухом сильнее, распластавшись по стенке морской звездой в тайной надежде, что увеличив площадь прикосновения с источником звука, эти самые звуки разберу. Что-то щелкнуло, стена подалась вперед, и распахнулась дверью в тайный сад. Взмахнув руками, аки крыльями, и разметав обувь по сторонам, я приложилась носом в пушистое. А знакомый интерьерчик, однако! И эту ванну я уже видела. И ширмочку.

За спиной зашелестело, я рванула в сторону — мало ли что — запуталась в юбке и снова ткнулась носом в ковер. Извернувшись, оглянулась — тайная дверь закрылась, притворившись мраморной облицовкой. Как и не было ничего. Ну и ладно. Отсюда я быстрее доберусь. Собрала воланы в руку, ноги в кучу, встала. О, туфелька! Правая. Место нахождения товарки невооруженным глазом не определялось. Я пошарила по углам, но безрезультатно. По пути отряхнула с себя пыль веков, не так чтобы много, значит, ходом пользовались, и вспомнила, зачем я сюда вломилась. И прислушалась. В комнате за дверью было тихо. Что-то мне это напоминает…

Решив не повторять ошибок, распахнула дверь самостоятельно и… закрыла обратно и спиной подперла.

Ни одно, даже здоровое сердце не сможет вынести, когда открывается дверь, а на твоем пороге… О, Боже, какой мужчина, я хочу… Ладно, порог не мой и дверь я сама открыла. Но! Босиком, длинные ноги в узких брюках, рубашка расстегнута, приглушенный свет рельефно очерчивает… рельеф, волосы слегка растрепаны, глаза зеленые потемнели… Вряд ли от страсти. Кажется, кого-то сейчас будут убивать. Памагити…