Желай, Рапунцель
Шрифт:
Ткнув на «отправить», Даня схватила свой экземпляр.
– Я еще подумаю.
До недавнего времени голод ощущался особенно остро. Когда она ела в последний раз? Было ли это сегодня? Кормила точно, а вот собственный желудок подпитать, похоже, забыла. А сейчас пропал весь аппетит. Выбрав самый простенький салатик и нечто, напоминающее куриный суп, Даня отодвинула меню подальше. Цены в этом заведении яростно кусались, но девушка благоразумно рассудила, что овощной салат (в который, видимо, покромсали огурцы и горошек, выращенные в теплицах великих небожителей) и супчик (явно сделанный из золотоносной курицы) вполне компенсируют все ее страдания.
А точнее, пусть так будет казаться гендиректору Левину. Он же не собирается оставаться у нее в долгу до конца времен?
– Здесь подают отличное мясо.
Нахваливает… Выходит, Левин все-таки не считал, что может откупиться салатом и супом.
– Спасибо. Мне хватит.
Сотня плюсов гендиректору: он не стал настаивать. Тот же Зотов вытряс бы из нее всю душу, заказал бы сам и под конец вечера отругал бы официанта за то, что его спутница пренебрегла выбранным блюдом.
Мобильный кокетливо потерся о девичье бедро, требуя ознакомиться с новым сообщением.
«Пусть это будет Кира, – взмолилась Даня, выуживая телефон из кармана. – Злой, но Кира».
?
– Семья? – понимающе кивнул Глеб. И как только терпения у мужика хватало?
Похлопав ресницами и виновато улыбнувшись, Даня уткнулась в телефон. И кто же это мог быть?
«У меня закончился шампунь».
Даня моргнула. Еще раз. Даже после этого ухищрения, несмотря на простоту, содержание послания осталось одной большой загадкой.
«Чего?» – Передумав, стерла все буквы, оставив только знак вопроса. И мысленно вложила в знак полтонны негодования.
«Шампунь закончился», – пришло в ответ.
Выпороть? Стянуть штаны и ремнем. Дане эта мысль очень понравилась.
Пораскинув мозгами, она прокрутила вверх ленту сообщений и воззрилась на непристойное фото. Старательно игнорируя бледные стройности на первом плане, девушка присмотрелась и заметила в правом углу на краю ванны цветную бутылочку. На ее стенках остались пузыри.
«Так он мне фотку прислал, чтобы якобы показать пустую бутыль из-под шампуня?! – возмущению Дани не было предела. – О да, так я и поверила!»
Размышляя над тем, что отправить в ответ, девушка параллельно гадала, входит ли покупка бытовых вещей для подопечного в обязанности менеджера? Неплохо бы узнать этот нюанс у Левина.
«Гендиректор! – Даня вскинулась и наткнулась на пристальный взгляд темных глаз. Левин сидел так тихо, что она, разрешая внезапно появившуюся дилемму, совершенно про него забыла. – Черт. Проклятый пацан! И его колени!»
– Жаль отрывать вас от дел, – мягко протянул Глеб.
«Злится? Не похоже».
– Извините. – Даня сунула мобильный в карман – от греха подальше. – Может, сделаем заказ? – Последнее предложение прозвучало чересчур бодро.
– Непременно.
Шустрый официант принял заказ и стремительно ретировался. Он ничего не записал, но Даня была более чем уверена, что приготовлено и принесено будет именно то, что они пожелали.
– Итак. – Глеб окинул взглядом ее руки, убеждаясь в том, что отвлекающий элемент в поле зрения отсутствует. – Рад, что мы с вами нашли возможность пообщаться в неформальной обстановке.
Даня с тревогой покосилась на палантин, лежащий на диване. Почему-то хотелось укрыться с головой. Странно, ведь обычно она чувствовала себя вполне уверено даже с высоким начальством. Возможно, виной были чертовы повязки. Они будто выпячивали всю правду – то, насколько она на самом деле уязвима.
Пора взять себя в руки. Даня глотнула воды.
– Восхищен вашими способностями, Даниэла. – Глеб предпочитал удерживать зрительный контакт. Подобный напор с его стороны не давил, возможно, потому, что в чертах его лица всегда оставалась едва уловимая мягкость. Воспринималось это примерно так: «Боже, он такой чуткий и добрый. Ему обязательно стоит довериться». Опасное впечатление. – Вы удивительны. Собранность, уверенность, знание иностранных…
– Уступками вы добьетесь большего, – выпалила Даня.
«А-а-а, хорош уже перебивать босса, Шацкая!»
Обескураженность всего на мгновение мелькнула на лице Глеба, а затем завораживающе глубокие тональности вернулись. Не мудрено понять, что тон беседы всегда привык задавать он, и восстановить сбитый Даней ритм оказалось нелегко.
– И что же вы понимаете под «уступками»?
– То же, о чем говорила днем. – Даня максимально выпрямила спину. Наконец-то, они перейдут к делу. – Необходимо разрешить Якову заниматься фигурным катанием.
– Так уж «необходимо»? – Здесь в его интонациях появилось легкое поддразнивание.
Даня проигнорировала попытку свести все к игре.
– Да, необходимо пойти на эту уступку.
Глеб с секунду внимательно смотрел на нее, а потом откинулся на спинку стула.
– Я запрещаю ему этим заниматься не из-за простой прихоти, Даниэла.
– Понимаю. Однако усугубляет дело не сама деятельность, а абсолютный запрет. Вы ведь не станете отрицать, что это вовсе не блажь капризного мальчишки. Левицкий действительно умеет кататься и делает это не просто хорошо, а…
– Превосходно, – сухо закончил за нее Левин. Он провел пальцем по стеклянной ножке бокала. – Яков превосходно катается.
– Именно. – Даня перевела дыхание и шлепнула ладонью по вибрирующему карману, смутно надеясь на то, что ее шлепок достигнет и настырного мальчишки, находящегося на другом конце города.
– Что ж, скажу прямо. – Глеб поджал губы. – Проблема в том, что превосходно катающийся Яков не может делать это вполсилы. Полная отдача – качество, которое всегда восхищало меня в нем. Но в данное время, здесь и сейчас, полная отдача ему лишь вредит. Она не нужна. Вопреки мнению Якова, я – не мировое зло. Я желаю оградить его от беды. Вот и все.