Желай, Рапунцель
Шрифт:
Дверь в коридор открылась. Даня замерла, настороженно прислушиваясь к звукам приближающихся шагов. А затем из-за угла показался Яков.
Хорошо, что она сидела в кресле. Так вся ее выдержка благополучно ушла на поддержание безразличия на лице.
Паршивец приоделся. Поверх темно-фиолетовой футболки натянул белый кардиган, доходящий до бедер. Он был расстегнут, как и длинное пальто с крупными серебристыми пуговицами. Черные брюки, напоминавшие фасоном джинсы, лишь слегка очерчивали стройность ног, а не обтягивали, как его излюбленные спортивки. Концы брючин собрались в складки и аккуратно уместились на ботинках, поблескивающих крупными заклепками. На шею мальчишка небрежно повязал светло-фиолетовый шарф, а ворот пальто поднял. Длинные волосы были собраны в высокий хвост. И сомневающиеся теперь могли воочию убедиться, насколько идеальными и пропорциональными были черты лица Якова.
Было ли дело в том, что мальчишка полностью открыл лицо, или в самой манере подачи себя, но в этот раз Яков выглядел как парень. Безусловно, нежные линии скул, губ и всего остального никуда не делись, как и завораживающая аура женственности. Высокий стройный и да, миловидно красивый – даже слишком. Но все же парень.
– Я пришел, – объявил Яков и прислонился к стене, как-то заковыристо и ненадежно пристроив на поверхности локоть. Расслаблен и как будто уже готов к фотосъемке. – Ну? Ты жива? Глаза у тебя какие-то стеклянные.
– Все нормально. – Собственный голос показался Дане деревянным. Деревянная стружка, плавающая в нематериальном потоке беспросветной чуши, которую она себе надумывала.
«Нормально. – Внутри у Дани бушевала буря. – Я всего лишь воображала, как выглядит твое тело в пене. А, и еще просто раздевала тебя в мыслях. Ничего такого».
Удерживая на лице каменное выражение, девушка принялась лихорадочно крутить в руках мобильник.
«Я неправильно на него реагирую. Абсолютно. На восемнадцатилетку?! Шацкая, уймись! Надо позвонить кому-нибудь. – Она невидящим взором пробежалась по открывшейся вкладке с номерами телефонов. – Кому-нибудь из бывших, может? Месяц воздержания дает о себе знать. Но, блин, женщины в этом отношении должны быть выносливее мужчин! Все из-за стресса. Я прямо как похотливое животное. На первого же мальчишку уже готова броситься».
– Что ты делаешь?
– Я… – Мобильный отчего-то подпрыгнул прямо в ее руках, поймать она его успела только на пути к полу. – Хотела позвонить… Брату. А ты как?..
«Спросить, обиделся ли он на Глеба? Или переформулировать?»
– Мне по бую.
– А?
– Мне все равно, что там задумал этот идиот. – Яков выразительно почесал подбородок, напрочь лишенный какой бы то ни было растительности. – Он вечно ведет свою особую игру. И мне от нее никуда не деться. Но ведь и играть я могу по-своему.
«Семейка еще хуже моей». – Даня скривила губы.
– Понятно. Что ж… И кто из нас теперь расфуфырился? – Изобразить скуку эмоциями стоило еще одного запаса усилий. – На кого-то виды имеешь?
Яков улыбнулся – шкодливенько и вызывающе.
– Я всегда великолепен.
– Ах ты ж, маленькая скромница. Конечно, парни обычно так не выражаются, но у тебя особый случай. – За язвительностью Даня старательно скрыла мысль «а ведь он чертовски прав». Природа умела творить шедевры, и этот мальчишка, бесспорно, был одним из них. Чужеродная и инфернальная красота. Восхищает и пугает.
«Знает себе цену. – Даня все-таки заставила себя подняться с кресла. – Хотя, как по мне, от такой внешности больше проблем».
– Какао.
Закатив глаза, Даня пробурчала:
– Что?
– Ты – не моя сестра.
– И чудно. Я б свихнулась с таким братцем.
– И не мать.
«Чего?»
Секунду спустя в голове всплыло воспоминание: Глеб говорил о них как о любящих родителях для Якова. Дане эта аналогия совершенно не понравилась.
– Это уж точно. Я – Цербер и подушка безопасности одной-единственной Принцессы. Пойдет?
Яков поджал губы.
– Для начала.
– Апгрейдить меня собираешься?
Лучше бы он расстроенным забился куда-нибудь в уголочке. Даня понимала, что так думать эгоистично. Однако самоуверенность Якова заставляла ее чувствовать себя неуверенно.
– Апгрейдить? – Мальчишка хмыкнул. Явно чем-то доволен. Собой? Ситуацией? Кто ж его разберет. – Возможно. Но не тебя или твой характер, хотя он у тебя на редкость паршивый.
– Точно про меня речь? – Даня цыкнула и покрутила в воздухе пальцем. – А что тогда?
– Будем поднимать на новый уровень твое положение, – туманно изрек Яков и, оттолкнувшись от стены, неспешно побрел к выходу.
– А что не так с моим положением? – Даня ощутила себя невообразимо глупой. К чертям все дипломы о высшем образовании. – Эй! Что ты имеешь в виду? – Она догнала его у самого лифта. – Куда ты собрался?
– Мы.
– «Мы»?
– Мы собрались погулять. Ты и я.
На Даню снова напал ступор. Благо, ее вовремя запихнули в лифт, а то так бы и осталась стоять и недоумевать в том коридоре.
Долго. Пока он бы вновь не погрузился в тишину.
* * *
Даня скептически оглядывала сверток в руках Якова. Он держал его осторожно, практически кончиками пальцев. Или скорее брезгливо.
Владислав, нещадно эксплуатируемый мальчишкой, довез их до ближайшего торгового центра. Сумку, набитую вещами, пришлось оставить в салоне. Хорошо, что Даня догадалась прихватить с собой сумочку поменьше. Ключи, кошелек и необходимая мелочь перекочевали в нее, а остальные пожитки плавно скрылись за углом – вместе с автомобилем Владислава.
– Потом заберешь, – бросил Яков, нетерпеливо вертя головой.
«Тысяча благодарностей Шушу, – размышляла Даня, нехотя плетясь за чересчур активным мальчишкой. – Хотя бы с нормальной прической в люди выхожу. И зачем меня на шопинг брать? Пакеты таскать? Взял бы с собой Владислава».
Вдоволь наворчаться Даня так и не успела. Пара стремительных рывков, и вот они уже сидят за столиком у перил – в одном из кафе в зоне фуд-корта. По пути Яков в порыве странноватого желания прикупил себе нечто бургерно-гамбургерное. И теперь вертел эту слоистую пряно пахнущую булочку в руках.