Железная пыль
Шрифт:
Бывший бомж, Юрий Иванович Потапович, задержался у их комнаты, с жадным любопытством вслушиваясь в доносящиеся звуки, с остервенением почесал лысую голову и с усмешкой произносит: - А Семён Валентинович не промах, но жизнь, похоже, налаживается, а этот главное. Теперь и мне бы бабу найти ... но помоложе, - с этими словами спустился вниз и вышел во двор. Огляделся. Гроза пронеслась сумасшедшая, на земле виднеются тёмные пятна от ударов молний, часть деревянного забора рухнула, кое-где тлеют хозяйственные постройки и повсюду витает едкий запах дыма. Как это ни удивительно, но дом серьёзно не пострадал,
– Его собаки сожрали, - с ненавистью оглянулся на стоящего в отдалении Алексея Остап.
– Очень может быть, - Юрий Иванович быстро перекрестился.
– Надо похоронить ... что осталось. Хорошо мать не видит, - всхлипнул Яша.
– Да-да, хорошо, что не видит, - кивнул Юрий Иванович, вспоминая вздохи и стоны, доносящиеся из-за двери.
Через некоторое время с крыльца спускается генерал, взгляд как всегда жёсткий, но походка несколько расслабленная. Он в спортивном костюме, а на плечи накинута тёплая куртка. Сухо поздоровавшись, он метнул взгляд на человеческую руку и нисколько не удивился, лишь качнул головой и грубо заметил: - Хватит ныть, может он всех спас от нападения, отвлёк ... так сказать.
– Что вы имеете в виду?
– затрясся в гневе Остап.
– В здешних лесах объявились хищники.
– Знаю, одичавшие собаки, - с ненавистью сплюнул Остап.
– Нет, не собаки ... он знает кто именно, - мрачно усмехнулся генерал, указывая на Юрия Ивановича, и с брезгливостью добавляет: - Закопайте, что пялитесь.
– Уйдите, или я за себя не отвечаю!
– сквозь зубы процедил Остап.
– Эй, сынок, а ну потише!
– внезапно раздаётся голос Алевтины. Кутаясь в платок, она вышла на крыльцо.
– А что вы там увидели?
– она быстро направилась к ним, братья попытались её помешать, но она властно раздвинула их и замерла в ужасе.
– Его собаки растерзали, - сдерживая рыдание, произносит Яша.
Женщина, не сводя взгляда с изувеченной руки, долго стоит, затем потеряно говорит: - А руки у Пети были золотые, всё у него ладилось. Какие люди жестокие!
– она кинула затравленный взгляд на генерала.
– Сочувствую, - буркнул Семён Валентинович, - если хотите, за оградой похороните, да долго не задерживайтесь, не собаки то были, хрень ещё та, даже я едва не прослезился, когда их увидел.
– И что ты увидел?
– с любопытством уставился на него Юрий Иванович.
– А то не знаешь?
– усмехнулся генерал.
– Новая раса, но на первой ступени развития.
– Интересно, - Юрий Иванович почесал затылок.
– А мне нет, - серьёзно говорит генерал, - они людоеды .
– Кто ... людоеды?
– очнулась Алевтина.
– Там, в лесу, - махнул рукой генерал, и, заметив, как женщина в испуге дёрнулась, - спокойно произносит: - Держись меня и всё будет хорошо, тебе и твоим пацанам.
– О чём это вы?
– неожиданно интересуется Остап.
– Займись делом, убери это отсюда, а потом у Юрия Ивановича
– Да что я знаю, что через какие-то Порталы к нам пролезли неведомые твари? Так это только предположение, но, к сожалению, другого объяснения нет!
– Интересно. Что за Порталы?
– с мрачной усмешкой спрашивает генерал.
Юрий Иванович потрогал лысину, видно мёрзнет без прежней шапки волос, неожиданно перекрестился и тоном нудного профессора, произносит: - У меня нет желания читать вам лекции, всё равно не поймёте, одно скажу, мир, в котором мы жили, не один. Видели матрёшку? На первый взгляд она одна, а башку свинтишь, на свет выползает другая баба и до бесконечности. Так вот, с нашего мира, посредством солнечной вспышки, сорвали голову, и к нам хлынули переселенцы с других уровней. Всё очень просто. Теперь бы узнать, если это был процесс стихийный, то мы, может быть, ещё выживем, а если кто-то им руководит, чтобы нас вывести как блох у собаки, то нам кранты.
– Посопротивляемся ещё!
– злобно громыхнул генерал.
– Какие блохи?
– округлила глаза Алевтина.
– Всякие, а самые кусачие, это бабы, - хохотнул Юрий Ивановиич.
– Ничего не поняла, - искренне заявила Алевтина, беспомощно переводя взгляд то на сыновей, то на генерала.
– А если я скажу, что всё это сделал Бог за грехи наши?
– ухмыляясь, произносит Юрий Иванович.
Женщина встрепенулась, быстро перекрестилась и подавленно заявила: - Тогда понятно ... грешники мы ... особенно я, - и украдкой глянула на генерала, дыхание стало глубоким, и внезапно сладко заныл низ живота.
– Успокойся, ты обыкновенная баба, таких немало, - понимающе произносит Семён Валентинович, - лучше пойди, займись хозяйством.
Женщина кинула быстрый взгляд на оторванную руку и неожиданно сухо произносит: - Плохим он был мужем и отцом, надо мной измывался, вас с раннего детства "драл, как Сидоровых коз" ... может всё и к лучшему, что так случилось, - цинично произносит она.
– Ты что говоришь, мать?! Он же был нашим отцом!
– возмутился Остап, по его лицу пошли красные пятна.
– Да он никогда не считал вас своими детьми ... поэтому и порол почти каждый день!
– с гневом воскликнула женщина.
– Не хороните эту ... запчасть, выбросите на помойку!
– внезапно сорвалась она на крик и резко отвернувшись, ушла в дом.
– Нет, это не по-христиански, - задумался Остап.
– Надо похоронить и, забыть о нём!
– неожиданно твёрдо говорит Яша, слёзы у него быстро высохли, и стоит бледный как смерть, видно вспоминая слова матери и свою жизнь.
– Вот и ладненько, - улыбнулся генерал, - действуйте, волчата.
Остап напрягся и кинул враждебный взгляд на Алексея и с нескрываемой злобой произносит: - А его я всё равно убью!
– Не советую, - улыбнулся генерал, - да и не получится у тебя. Исподтишка ведь не нападёшь, не по-мужски, а в прямой схватке он переломит тебе шею как курёнку. Да и сам подумай, услугу он вам оказал ... мать освободил. Так что подумай на досуге, умерь свой гнев. Жизнь, она непростая штука, а месть для некоторых индивидуумов вещь важная, но не в этом случае. Ты меня понимаешь?