Железная роза
Шрифт:
— Он настолько меня раздражает, что я, наверное, так бы и поступила… если бы Сент-Клер не спас мне жизнь на борту «Санто-Доминго».
Как гончие, почуявшие добычу, все навострили уши.
Джульетта вспыхнула от смущения:
— Это был пустяк, и говорить об атом не стоит, и я уже отплатила ему сторицей, вытащив с тонущего «Аргуса».
— Тогда зачем он здесь? — спросил Гейбриел.
— В основном потому, что нам понадобилась английская команда, чтобы привести галеон домой. Не менять же курс специально для того, чтобы высадить герцога и его слугу в английском порту.
— Я решил бы эту проблему гораздо проще, — пробормотал Джонас.
Симон Данте поднял руку, призывая детей прекратить спор.
— Нет ничего страшного в том, что мы выслушаем посланника короля. Но не сегодня. Сегодня мы празднуем победу нашей «Железной розы». Идемте, нас ждет праздничный стол, и я не хочу, чтобы что-нибудь испортило нам настроение.
Прошло много времени, прежде чем Джульетта смогла извиниться и покинуть гостиную. Очень уставшая, она направилась в свою спальню. Она слишком много ела и слишком много пила, и после того как Джонас выплеснул свое неудовольствие по поводу пребывания королевского посланца под их кровом, пели они тоже слишком много. В гостиной собрались самые дорогие для нее люди. Глядя на Джонаса с его огненно-рыжей бородой и громким хохотом, Джульетта чувствовала, будто дух деда присутствует рядом с ней.
Несмотря на ужасную усталость, она все-таки велела приготовить горячую ванну и смыла налет соли, от которого волосы стали жесткими, как проволока, а кожа — как наждачная бумага. Она сидела в ванне, пока вода совсем не остыла, потом вытерлась насухо и натянула просторную ночную рубашку По опыту Джульетта знала, что братья, какими бы пьяными они ни были, обычно не могли удержаться от того, чтобы не пробраться в ее комнату и не разыграть. Если шутка им удавалась, радости не было предела. В последний раз ей не удалось перехитрить их, и они бросили ее голой в чан с синей краской. Лишь через несколько недель ей удалось избавиться от ее следов на теле.
Джульетта на всякий случай соорудила из подушек подобие спящего человека и накрыла простыней, потом погасила лампу и прокралась в другое крыло дома, никем не замеченная. Если повезет, то адские близнецы обыщут комнату и, не обнаружив сестру, решат, что она отправилась на «Железную розу».
Мебель в комнате, где решила переночевать Джульетта, была накрыта белыми простынями, окна закрыты на защелки. Девушка подняла рамы и распахнула французское окно, потом вышла на веранду, ожидая, пока комната проветрится. Большинство фонарей во дворе были уже потушены, свет из окон падал лишь на ближайшее к дому пространство. В доме не было шестидесяти пяти спален, как в Харроугейт-Холле, но на верхнем этаже оставалось шесть комнат, предназначенных для гостей, которых здесь не бывало.
В траве неумолчно стрекотали цикады. После долгих недель, проведенных в море, Джульетте потребуется день или два, чтобы снова привыкнуть к этим звукам. Шелест пальм напоминал шум волн за бортом и приятно успокаивал. Далеко внизу светились огни в гавани, где на якоре стояли суда.
С этой высоты они казались маленькими, как игрушечные кораблики.
Джульетта не знала, когда именно она вдруг почувствовала, что не одна на веранде, и как угадала, кто стоит в темноте у стены дома. Очевидно, это ей подсказало волнение в груди или легкая дрожь, пробежавшая по спине.
— Не очень подходящая ночь, ваша светлость, для того, чтобы таиться здесь во тьме.
— Я просто вышел подышать, — ответил герцог, показывая на одну из открытых дверей, — моя комната вот здесь. Кроме того, при этом шуме и пении внизу уснуть невозможно.
Джульетта отвела с лица локон:
— Мы не привыкли угождать нашим гостям.
— Или пленникам?
— Для пленников у нас есть крепкий барак на берегу с решетками на окнах и железными запорами на двери. Если вы предпочитаете такие условия…
— Виноват. Учитывая все обстоятельства, вы проявили чрезвычайное великодушие.
— Benedicamus Domino, — произнесла Джульетта, сопроводив благословение насмешливым поклоном.
— Ex hoc nunc et usque in seculum — отныне и вовеки веков, — пробормотал Вариан. — Вы знакомы с католической литургией?
— Я считаю необходимым знать слабые и сильные стороны своих врагов, — ответила она на кастильском наречии. — Я знаю их недостатки, — добавила она по-французски. — И знаю, чего они боятся, — теперь уже по-голландски добавила девушка. — И я знаю, как натравить одного на другого, — заключила она на латыни.
— Вы знаете все это, — задумчиво произнес герцог, — да еще можете провести корабль через рифы, сбить выстрелом горошину с верхушки мачты, о чем с гордостью сообщил мне Джонни Бой, и владеете шпагой.
Джульетта насмешливо вздернула бровь:
— А вы, конечно, считаете, что женщина создана только для того, чтобы украшать жизнь мужчины, и ничего больше?
— Боже упаси! Я благоговею перед женщинами, которые могут обсуждать не только моды и погоду.
Она хмыкнула и выругалась по-португальски.
— Пока они мягкие и пышные и не перечат вам.
— Нежное тело иногда может доставить удовольствие, — спокойно согласился герцог.
Его португальский был не таким свободным, как у нее, но тот факт, что он понял сказанное, снова удивило Джульетту.
— Вы всегда вступаете в разговор с целью разозлить собеседника?
— Не всегда, — признался он.
— Значит, только со мной?
Сент-Клер хитро улыбнулся;
— Вы ведь не можете отрицать, что сами бросили мне вызов, Джульетта.
— А вы его приняли и при каждом удобном случае отвечаете тем же… Вариан.
Он тихо засмеялся:
— Я стараюсь выиграть у вас при любом удобном случае, хотя вы хорошо держите оборону. Язык у вас такой же острый, как и шпага. Признаюсь, меня привлекает ваше умение обращаться с этими видами оружия. Полагаю, могу сказать совершенно откровенно, что никогда прежде мне не доводилось встречать женщину, подобную вам. Такую, которая провоцирует самые страстные желания, а потом…
Джульетта снова выгнула бровь: