Железная роза
Шрифт:
Утром все изменится. В этом Джульетта была уверена.
Вариан Сент-Клер снова превратится в посланца короля, а она — в дочь пирата. Но до утра еще далеко, и сейчас ей нужно думать совсем над другими вещами… например, как могло случиться, что ноги, которые еще мгновение назад были такими тяжелыми, вдруг сами по себе поднялись и обхватили его талию. Как могло тело, казалось бы, совершенно ни на что не способное, вдруг задрожать от возбуждения, набираясь сил от каждого медленного толчка его горячей плоти.
Вариан, коснувшись жадными губами ее груди, зловещим голосом произнес: «К барьеру, капитан!., »
Она закусила губы, сдерживая стон наслаждения…
Глава 12
— Проклятие! Давай толкай сзади!
Раздраженная Джульетта перепрыгнула через леер [7] и присоединилась к матросам, поднимавшим лебедкой тяжелую пушку на борт «Железной розы». Проверка орудий показала, что на одном из стволов образовалась тонкая, как волос, трещина, дефект, который может привести к роковым последствиям, если при выстреле пушка перегреется и разлетится на куски. Команда отсоединила лафет и закрепила тросы на дуле пушки, чтобы снять ее со спусковых салазок и сбросить за борт.
7
Ограждение вдоль бортов судна.
Джульетта ухватилась за канат вместе с матросами, которые поднимали на борт новую тяжелую бронзовую кулеврину, пытаясь установить ее на деревянный лафет. Через несколько мгновений вспотевшая и злая девушка без сил повисла на канате. Она старалась прогнать от себя воспоминания о прошедшей ночи, но ей это плохо удавалось. Джульетта отлично сознавала, почему у нее сегодня так мало сил. Об этом напоминали и набухшие нежные губы, когда она проводила по ним языком. И ей казалось, что все мужчины на борту «Розы» подсмеиваются над ней, Джульетта Данте и сама еще не могла понять, как прошлой ночью оказалась в постели Вариана Сент-Клера. Она была пьяна, взволнованна и полна гордости после своего триумфального возвращения на Голубиный остров. И вся эта энергия превратилась в похоть. Теперь, в ярком дневном свете, любое дуновение ветерка, прижимающего рубашку к коже, заставляло ее соски торчать, будто маленькие маяки. Каждый раз, когда волосы касались шеи или щеки, Джульетте мерещилось, будто это губы Вариана нежно касаются ее кожи, шепчут ей что-то на ухо.
О прошедшей ночи напоминало и другое: у нее болели такие места, о которых она бы никогда не подумала, что они могут болеть. Поднимая взгляд на большой каменный дом на вершине холма, вольно или невольно Джульетта видела перед собой лишь постель, которую они делили прошедшей ночью, темные волосы Вариана, разметавшиеся по подушке, его обнаженное тело, раскинувшееся на постели. А это наводило ее на мысли о том, как Вариан выглядел прошлой ночью, когда свет свечей золотил его плечи, как напрягались его мышцы, когда он нависал над ней.
Ей не следовало вообще дотрагиваться до него. Это был опрометчивый, неосторожный порыв с ее стороны. И еще глупее она поступила, проведя полночи в его жарких объятиях. Сейчас не время отвлекаться на красивое лицо, не правдоподобно изобретательный рот и опасно соблазнительное тело. Господи милостивый, ведь достаточно было ему провести кончиками пальцев по ее бедру, как она уже обхватывала ногами его ягодицы.
Перед рассветом она тайком покинула его постель и отправилась на «Железную розу», где принялась работать вместе с матросами в надежде, что физическая усталость прогонит все глупые мысли из ее головы.
Джульетта тянула трос, перебирая руками. Пушка весила не меньше двух тонн. Металлические крепежные планки скрипели под ее тяжестью. Внезапно раздался громкий треск — это не выдержал металлический болт. Джульетта почувствовала, как трос повис у нее в руках. Матросы, тянувшие за трос вместе с ней, повалились на спины, а сверху на них падал тяжелый длинный ствол пушки. Он рухнул поперек лафета и разнес его в щепки, разлетевшиеся по палубе. Матрос, стоявший у леера и направлявший ствол на лафет, попал под рухнувший груз, и ему размозжило ногу. Кровь брызнула на палубу. Два матроса старательно приподнимали дуло рычагами, пока остальные пытались вытащить пострадавшего. Ему быстро перевязали окровавленное колено и отнесли вниз, в кубрик.
Джульетта так и сидела на палубе, переводя дух. Все произошло слишком быстро, она даже не успела опомниться. И хотя во веем виноват был болт лебедки, не выдержавший нагрузки, девушка сердилась на себя и на всех мужчин, стоявших рядом, растерянно почесывая головы.
— Дьявол, почему никому не пришло в голову заранее проверить крепление? — возмутилась Джульетта, поднимаясь с палубы.
— Мы проверили лебедку, — холодно ответил Натан. — Она выглядела нормально. Просто болт треснул, вот и все.
— Просто треснул? — накинулась на него Джульетта. — Человек лишился ступни, может быть, даже ноги. А ты только и можешь сказать — треснул?!
Натан сдвинул шляпу на затылок и, подхватив Джульетту под руку, потащил ее в сторону, подальше от матросов.
— А что бы ты хотела услышать? Что кто-то забрался наверх, подпилил металл, а потом стоял в сторонке, жуя банан, и ждал, когда треснет болт и груз рухнет на его же товарища? Можешь хоть глаза мне выколоть, если тебе от этого полегчает, но это был несчастный случай, и ничего больше.
Радуйся, что не твою ногу раздавило. Хотя это вряд ли поднимет тебе настроение.
— У меня прекрасное настроение!
— То-то ты лаешь и рычишь, как старая карга. Парни уже голову сломали, думая, что бы им такое сделать, чтобы ты пришла в себя. От тебя тут никакой помощи, девочка. Ты только орешь и топаешь ногами, а от этого работа быстрее не пойдет. Отправляйся на берег, а если ты нам тут понадобишься, я пошлю за тобой кого-нибудь.
Он поднял палец, предупреждая возражение, готовое сорваться с ее губ.
— Не уйдешь добровольно, так я сам своими руками брошу тебя за борт, и придется тебе добираться до берега вплавь.
Они долго мерились взглядами, и наконец Джульетта, выругавшись, устремилась к сходням. Она спустилась в одну из лодок, покачивавшихся на воде рядом с кораблем. Восьмивесельный барк рванулся к берегу. Несколько ударов веслами — и они причалили к пристани.
Оседлав первую попавшуюся лошадь, привязанную у дока, Джульетта галопом помчалась вверх по холму к дому.