Железная скорлупа
Шрифт:
Рыцарю показалось, что он растворяется в потоке солнечного света, нежного, ласкового. Однако неприятная мысль кольнула, разрушив сладкий морок.
– Где моя спутница? – спросил он.
По прекрасному лицу Элейны пробежала тень.
– Отдыхает неподалеку, – сказала дама сдержанно. – Успокойтесь, ей ничто не грозит.
Лицо Инконню разгладилось. С затаенной радостью он коснулся своих щек, пальцы скользнули по гладкой коже. Элейна рассмеялась:
– Я не могла не исцелить раны спасителя!
– Вы колдунья? – прошептал
– Можно сказать и так, – пожала плечами дама. Взгляд рыцаря задержался в ложбинке меж белоснежных грудей.
Инконню смутился, но дама ободряюще кивнула, заметив его жадный взор.
– Благодарность моя не знает границ, леди Элейна, – пробормотал рыцарь, отводя глаза.
– Полноте, доблестный сэр, долгие годы заточения наконец кончились, благодаря вам я смогу теперь наслаждаться полнокровной жизнью. Хочется наградить вас соразмерно отважному поступку. Присядьте, я расскажу занимательную историю, думаю, вам будет интересно.
Инконню послушно сел на мягкую траву. Слева приятно журчал фонтан.
«Да хоть рецепт чечевичной похлебки, я готов слушать любые слова, произнесенные этим бесподобным голосом».
– Человеку, принадлежащему к воинскому братству, должно быть интересно услышать о случае с людским королем Артуром на охоте.
Инконню подобрался, жадно смотрел на ее губы, тонкий нос, тонул в бездонных озерах карих глаз.
– В погоне за прекрасным оленем король далеко оторвался от придворных, – нараспев заговорила Элейна. Инконню распахнул глаза, перед глазами возникла картина охоты.
– Артур метким выстрелом уложил животное, но не успел порадоваться хорошей добыче, как из-за деревьев вышел облаченный в броню воин.
– Ты посмел нарушить границы моего царства и охотиться на мою дичь, – сказал незнакомец. – Готовься уплатить за проступок жизнью.
– Артур вежливо спросил, как его зовут, – продолжала петь черноволосая колдунья. – «Сын Лета», – ответил воин. Король сказал, что немного чести убить безоружного, и предложил выкуп за жизнь. Сын Лета согласился: через год Артур должен был явиться сюда один, принеся ответ на загадку «Чего больше всего желает женщина?» или умереть.
Сын Лета исчез, а Артур, погруженный в думы, отправился к егерям, но на пути его возникла всадница: прекрасный конь, шелковые одежды, но уродливостью она превосходила пьяного боггарта. Толстая, красное лицо покрыто бородавками, кривые зубы торчат из-под губ, глаза полны желтого гноя.
Король вежливо с ней поздоровался.
«Верховный король – образец учтивости и галантности, – подумал Инконню с гордостью. – Какое счастье, что я принадлежу к воинскому братству, им основанному».
– Уродка назвалась дамой Рагнел и предложила купить ответ на загадку, ценой была женитьба на ней рыцаря Гевейна.
Один из лучших воинов короля, «солнце рыцарства», непревзойденный в мужестве, образец галантности, знаток этикета и – муж… уродливой старухи?
Артур отказал, Рагнел пожала плечами, пообещав на прощанье, что придет к нему, если согласие все-таки будет получено.
Артур в замешательстве вернулся в замок, умолчав о встрече с Сыном Лета. Время шло, король уже не сомневался, что придется расстаться с жизнью. На совете рыцарей он поведал о встрече в лесу. Рыцари удивленно перешептывались, недоумевая по поводу загадки. Гевейн же не раздумывая согласился жениться на Рагнел.
– Гевейн, одумайся! Брак с уродливой старухой?! – закричали рыцари.
Гевейн же ответил, что лучше такой брак, чем смерть короля.
В назначенный срок дама Рагнел явилась ко двору, и придворные содрогнулись от омерзения, но Гевейн коснулся ее сморщенной руки в россыпи бородавок, проводил к королю, оставил их наедине.
Рыцари хаяли прибывшую, но Гевейн сказал, чтобы они не произносили всуе имя его будущей жены, и воины умолкли…
«Интересная история, полная благородства, но к чему весь этот рассказ?» – удивлялся Инконню, наслаждаясь звуками божественного голоса.
– …Артур дал ответ Сыну Лета, сняв угрозу гибели, наступил черед свадьбы. Нелепая невеста шаркала по дворцу, мерзко хихикая, вызывая у всех рвоту. Гевейн, однако, поклялся ей в верности перед множеством людей и ни в чем не выразил недовольства. На пиру гостей воротило от вида старухи: она рвала мясо грязными руками, жадно запихивала куски в рот, придворные морщились от громкого чавканья, громкой отрыжки. Гевейн игнорировал ужасное поведение, ласково разговаривал, пил из ее заляпанного жиром кубка.
Пир окончился, Гевейн взял жену под руку, придворные с жалостью проводили взглядами пару, идущую в свадебную опочивальню.
В спальне Рагнел потребовала исполнения супружеского долга. Гевейн спокойно склонил голову, напомнив, что он поклялся ей в верности. Рыцарь снял пояс с ножнами, а когда поднял глаза, увидел перед собой деву, бесподобную по красоте: стройную, как молодая сосна, в ниспадающих черных волосах сверкали звезды, на чистом, юном лице блестели темные глаза.
Красавица со смехом пояснила остолбеневшему рыцарю, что находится под чарами и от него зависит, будет она прекрасной в спальне, а на людях уродкой, или наоборот. Гевейн ответил, что этого никто не может решить, кроме самой Рагнел.
Дама лучезарно улыбнулась и с радостью пояснила, что последнее из условий падения проклятья – женитьба на рыцаре, который предоставит ей свободу выбора, – исполнено.
И двор завидовал участи Гевейна, посрамленные насмешники молчали, а рыцарь наслаждался жизнью с прекрасной женщиной.
– Увы, – вздохнула Элейна, глаза ее потемнели, – дети древних рас долго жить среди людей не могут. Очень скоро Рагнел умерла, оставив безутешному Гевейну плод их любви – сына Гингалина. Это дитя вы.