Железная воля Джини Ло
Шрифт:
Он фыркнул от моих страданий.
— Хорошо, — сказал он. — Я начал бояться, что ты стала маленькой ноющей нуофу.
Я ответила ему неприличным жестом. Если он и не знал жест, мог догадаться о значении. Я держала его перед собой на безопасном расстоянии, чтобы приглядывать, пошла за Эрлан Шенем вверх по горе.
24
Я уже подозревала, что это место намеренно создали, чтобы запутать нас. Склон горы, хоть и был в мелких трещинах из серо-розового
Я попыталась лезть быстрее, используя свои силы, но от этого поверхность камня крошилась как тальк, сила не помогала. Я решила вытянуть руку, опустить ладонь на гору, а потом подкатиться к ней, как на лифте из руки, но не смогла уменьшиться так быстро, как того хотела. Я смогла лишь выглядеть глупо при Эрлан Шене.
— Это глупо, — сказала я после неудавшихся попыток обмануть систему. — Ты можешь лететь.
— Словно я хочу стать заметной мишенью, — фыркнул он. — Ты видела, что случилось с Нэчжей.
Я хмуро посмотрела на него.
— Опустись на землю, — сказал он. — Ты знала его одно утро. Я уже говорил, что Нэчжа был моим другом.
Говорил, но я думала, что он сочинял.
— Нэчжа был одним из немногих богов, близких к моему возрасту, веками, — сказал Эрлан Шень с искренней горечью. — Когда ты раскрыла меня как предателя, он умолял помиловать меня. Так что не смей делать вид, что я не расстроен из-за него.
Мы поднимались минуту в тишине. Воспоминания о Нэчже терзали Эрлан Шеня, потому что он сам заговорил:
— А вот ты — чужак, — сказал он. — Влезла в дела богов. Думаешь, что поняла нас. Ты понимаешь нас так, как таракан понимает людей, бросающих крошки ему на голову.
Он оступился, и камешки с пылью отлетели на мое лицо и футболку. Я нахмурилась и подвинулась в сторону, где тропа была не такой заметной, но все же подходящей. Еще толчок, и я поравнялась с ним.
Гуаньинь говорила о похожем как-то, что я не знала, что происходило наверху. Я решила потянуть за эту ниточку отчасти из интереса, а еще, потому что можно было узнать Эрлан Шеня ближе.
— Да, порой боги ведут себя так же мелочно как мы, тараканы, — сказала я. — Ты устроил заварушку с Красным ребенком из-за ссоры с дядей.
Он застыл. Я задела за живое, как и хотела, но, может, ранила слишком глубоко.
— Ссора. С моим дядей, Нефритовым императором. Да. Потому я это сделал. Из-за ссоры.
Я взглянула на его лицо и опешила. Я знала этот взгляд, когда гнев был таким холодным, что был частью твоего фундамента. Слился с цементом, не был заметен никому, кроме тех, кто понимал знаки.
— У меня был третий глаз, — сказал он.
— Что?
— У меня был третий глаз. Реально. Тут, в центре лба, — он указал на череп, обвел круг на коже. — Я был с тремя глазами, когда был младше.
Я не должна была хотеть смеяться. Но тихо фыркнула. Эрлан Шень почти улыбался. Почти.
— Третий глаз давал мне истинное зрение, — сказал он. — Ты думаешь, что твое зрение — особое, но то, что у тебя — как получить фонарик внутри гроба, по сравнению с тем, что было у меня. Я мог видеть не только ложь и далекие предметы. Я видел возможности. Видел причины. Будущее. Нити судьбы, которые могли сплестись в прекрасные результаты, если потянуть за верные.
Эрлан Шень закрыл глаза, два оставшихся, обычных.
— Я видел такой мир, идеальное время. Небеса и Земля в единстве. Обо всех людях заботились, и все божества старались, чтобы это происходило. Это было бы чем-то из мечтаний Гуаньинь.
Я хотела заговорить, но замешкалась. Я радовалась шансу на лучшее завтра при Богине милосердия, пока лежала на дешевом ковре офисного здания. Даже пугало то, как его слова озвучивали мои мысли.
— Я побежал к Нефритовому императору, когда решил, что мой дар достаточно развился, — сказал Эрлан Шень. — Я хотел помогать ему всей душой. Я думал, что мы вместе совершим много добра, мы с дядей принесем новую судьбу космосу. Мой дядя и я! Ха!
Камни, за которые он держался, стали трескаться под его пальцами.
— Нефритовый император посмотрел на меня, словно я вытащил нож и вонзил меж его ребер, — выдавил Эрлан Шень. — Как я посмел. Как я посмел сунуть нос туда, где мне было не место. Предложить, что его правление можно улучшить. Сами мысли, что я могу сыграть роль в правлении Небесами и Землей, были изменой и нехваткой верности. За такое наказывали.
Он стиснул зубы.
— Нефритовый император забрал у меня третий глаз. Он вырвал его из меня с церемонией перед Судом Небес. Можно было подумать, что я получал медаль. Но он отчитал меня перед другими богами, пока я кричал на полу Персикового банкетного зала, держась за окровавленный кратер в моей голове!
Я скривилась и отвела взгляд.
— Мое особое зрение пропало навеки, — сказал Эрлан Шень, голос скрипел. — Не понимаешь, что он сделал? Он не только меня наказал! Лишив видение того, каким все могло быть, он навредил тебе, человечеству, богам, даже демонам! Он обманул нас! Он надул нас! Он лишил нас всех идеального будущего!
Я услышала, как камни взорвались от давления. Не думая, я потянулась за себя и схватила Эрлан Шеня за руку, пока он не упал с горы.
Жест был бессмысленным. Мы все еще были на склоне, а не свисали с обрыва. Мы не пострадали бы, немного прокатившись. Я бы сберегла нам время, если бы просто подождала, пока он меня догонит.
Но мы сжали запястья друг друга, словно от этого зависели наши жизни. Мы не покатились, но застыли в самом неловком положении.
Эрлан Шень попытался скрыть эмоции, но стыдился из-за того, как раскрыл правду о себе. Он расслабился, позволил мне поднимать его, зная, что я легко его удержу.
— И у меня был трезубец, — пробормотал он.
— Что?
— Волшебный трезубец, — он решил, что раздражение было лучшей эмоцией, чем искренность. — Мое уникальное оружие, схожее с Клинком-полумесяцем Зеленого дракона Гуань Ю. Нефритовый император забрал и его. И если ты думала, почему я так зациклился на тебе как переродившейся Рюи цзиньгу бан, то потому, что ты была ближе всего к тому, что я потерял. Оружие и истинное зрение.