Железные лорды
Шрифт:
– Есть еще Железные Лорды. Они тоже боги земли. Они правят в Локусте и на море.
– Вместе с Леди Снежного Тумана?
– Нет. В разных местах. Мы знаем о Железных Лордах, Джарик. Они совсем не похожи на Леди Снежного Тумана.
Джарик промолчал. Он не мог понять, зачем здесь так много богов.
– Я хочу сказать, Джарик, что вы ничего не можете сказать о своих Лордах Тумана. Ведь вы никогда не видели их. — Строд тряхнул головой.
Джарик подумал и пожал плечами.
– Это для нас не имеет значения. Но… увидеть бога… Как он выглядит?
– Кто знает? Я не видел ее. А кроме того, она в маске.
– В маске? Богиня?
Все боги в масках. Каждый об этом знает.
– О… да. Но эти маски белые, как снег, или… Что тебе говорили о богах?
И Строд стал рассказывать. Джарик слушал, и глаза его становились все больше. И он спросил:
– И у нее шлем с белыми крыльями?
Строд посмотрел на него.
– Откуда ты знаешь?
Джарик посмотрел на Строда и сказал, что ему некогда, что ему пора идти тренироваться. Но на самом деле он хотел побыть один и подумать.
Он вспомнил, как это случилось, как он поднялся и упал без сознания, как он увидел сон. Во сне он увидел Леди Снежного Тумана, хотя никогда раньше не слышал о ней. Может ли это быть? Может, он действительно локустанец? Может быть, это видение пришло к нему из дальних закоулков памяти? Но, может, она действительно пришла к нему во сне? Но почему? Может, потому, что он действительно локустанец? И Торси тоже — чтобы спасти их? Может, это она послала корабль Барренсерка на их путь, чтобы спасти их от неминуемой смерти. Джарик ничего не знал.
– Леди Снежного Тумана! Неужели я твой слуга? Это я, Джарик, и я прошу ответа. Кто я? Что я должен делать? — Он замолчал и осмотрелся. Он был за домом Строда, маленьким уютным домом, размышляя, и вокруг никого не было. Он был один.
Один.
– Смогу ли я отомстить когда-нибудь? — спросил он спокойно. Он снова осмотрелся, разглядывая небо и землю, горы и дома, размышляя, что же это означает и где обитает Леди Снежных Туманов. Или Железные Лорды… Или Лорды Туманов…
– Кто я? Кто такой Джарик? Почему я видел этот сон? Ты послала его мне, Леди Снежных Туманов? Кому… кому принадлежит Джарик?
5. Джарик, убийца Элка
Торси росла, превращаясь в девушку, но оставалась молчаливой, странной. Ее приемные родители любили ее, и она любила их, хотя она больше любила Джарика.
Хотя она выросла ненамного, но все же была выше Джарика.
Вероятно потому, что они жили не вместе, они были больше друзьями, чем родственниками. Добрая, услужливая, молчаливая девушка была более одинока, чем Стродесон Джарик, который был когда-то Ориксоном Джариком. И воспоминания о прошедшем ее меньше беспокоили, чем Джарика. Ведь она не видела сна, не видела богиню, она безразлично относилась к Железным Лордам и Леди Снежного Тумана, да и к другим богам.
Джарик же рос смышленым и сообразительным. К тому же он достиг большого искусства во владении оружием. Об этом ему сказал Строд. И другие люди не отрицали этого.
К сожалению, Джарик, несмотря на свой ум и искусство владения оружием, так и оставался маленьким и тщедушным среди высоких и могучих людей.
Время шло, и ему уже исполнилось десять лет, а затем одиннадцать. В этом году его наконец выделили из всех остальных детей. Он должен был стать голосом на празднике Снеготаяния. Все дети должны были принять участие — но быть Голосом — самая почетная роль. Джарик репетировал очень долго. Многие ему завидовали. И Джарик, несчастный Джарик, который не привык к этому, был на вершине своего счастья. Он должен много репетировать, чтобы быть лучшим Голосом. И чтобы Берьяндерк, который исполнял эту роль в прошлом году, был посрамлен и испытывал стыд до самой осени. Хотя воздух был еще холодным, и весна неохотно спускалась со снежных гор, в селении уже начали готовиться к празднику.
И наконец пришел этот день, когда собрались все жители селения, как собирались они во всех других селениях Локусты. Запылали костры, высокие, как женщины селения, и Редноз деревни торжественно прошел сквозь круг людей. Он был одет во все зеленое. На боку его висел церемониальный меч, а на груди блестела эмблема первого корабля. За ним шли Трое. Они были высокие и какие-то призрачно-туманные в своих роскошных серебряных мантиях, расшитых белыми узорами, и в своих снежно-белых масках. Дыхание зимы еще ощущалось в воздухе, но никто не имел права одеть зимнюю одежду в праздник Снеготаяния.
Трое проводили Редноза на его место, внутри круга людей, против костров.
– Слава Трем, — провозгласил Редноз, разрывая тишину, в которой слышался только сухой треск пламени. И он обвел всех людей глазами, чтобы они могли увидеть его лицо.
– Слава Трем, — снова сказал он, — которые говорят о Богом Земли.
– Слава Трем! — подхватили люди древние слова.
– Слава Трем, которые говорят с Богом Земли!
– Слава Трем, кто ходит среди нас и общается с Богом Земли.
Затем трое отошли подальше. Они подняли вверх шесть костлявых рук. Широкие серо-серебряные рукава мантии хлопали по ветру. Старые голоса, скрипучие, как сухие осенние листья, вознеслись в воздух.
– Слава Первому Человеку, Ферстману, который говорит с народом и передает ему слова Бога Земли!
– Слава Ферстману! — подхватили жители, и все сели на землю, не обращая внимания на холод. Приближалась весна. Пусть медленно и неохотно в этом году, но приближалась. Уже настало время снеготаяния. Этой ночью они должны были призвать весну.
И затем пришел Третий Брат. Хотя все знали, что это Берьяндерк, сын Серешуля, ужас охватил людей при виде зловещей черной маски. Какой-то ребенок даже заплакал от испуга, однако его тут же успокоили. Третий брат прошел между кострами, которые бросали красные и желтые отблески на его мантию.
– Слава Третьему Брату, который есть не что иное, как смерть! — крикнул он. — Слава Третьему Брату, который правит миром!
– Я буду кричать громче, — подумал Джарик, — и лучше…
Но трепет прошел по его телу, трепет ужаса, так как слово «смерть» никогда не произносилось жителями селения.
– И Третьему Брату не нужны ни небеса, ни день, ни ночь! Все знают, что он превыше всего! Один, всегда один, Третий Брат.
И народ селения подхватил этот крик, крик разочарования, крик сожаления. Но сегодня ночью этот крик относится не к нему, не к Голосу, ибо он был Голосом.