Железный доктор
Шрифт:
Теперь оставалось лишь сожалеть и пассивно следить за окружающим миром, приходя помаленьку в норму. Минут двадцать-тридцать это займёт точно. А то и больше.
Окружающего мира, кстати, было совсем немного: со своего импровизированного ложа Володя видел только полуразвалившийся стеллаж, стопки книг, обломки перекрытий и несущих конструкций, неопрятно свисающие лохмотья пластикового покрытия стен. В проломе стеллажа Рождественский углядел детскую коляску, из которой прямо на него смотрели два диких зелёных глаза. Рождественский дёрнулся было, но быстро понял, что глаза ненастоящие, стеклянные, и принадлежат они плюшевой пуме внушительного размера. Похоже, рядом был детский
Володя хотел тряхнуть головой, чтобы отогнать идиотские мысли — сказывается всё же, что крепко приложился ею несколько раз. Но мышцы шеи пока отказывались подчиняться лейтенанту. Что ж, придётся ждать. Рождественский скосил глаза в другую сторону. В уголке скалился человеческий череп — наверное, продавец книг или читатель… А может, и писатель, у которого тут в момент Катастрофы была раздача автографов. Почему нет?
Ещё Володя наблюдал фрагмент серого неба в стенном проломе. Очень далеко по небу что-то неторопливо двигалось — то ли армейский вертолёт, то ли биомеханизм-дракон, у которых в Бердске, на площадке бывшего вертолёторемонтного завода, находилась база. В первом случае маячок мог бы помочь Рождественскому, во втором — погубить его, но маячка стараниями гнусного Бандикута всё равно не имелось, так что мучительная проблема выбора в данном случае не стояла.
А ведь сюда и в самом деле может что-нибудь приползти, дошло до Володи. Развалины ТЦ, то бишь Торгового Центра, где в мирные времена жители Академгородка покупали всякие полезные вещи, находились аккурат под академовским тамбуром, на краю холма, который Володя разглядывал после своей встречи со сталтехом.
Рождественский поёжился, представив, что тамбур висит где-то у него над головой… А где тамбур — там и наносимбионты, то есть биомеханизмы, управляемые скоргами. И сталкеры. И вообще много чего обитает в районе академовского тамбура, недаром покойный подполковник Гончаренко даже смотреть на него особенно долго не велел…
Володя попытался взять пистолет. Движения его сделали бы честь старому паралитику — пальцы правой руки даже коснулись ребристой рукояти, но обхватить её сил уже не хватило. Левой руке не удалось и этого — она вообще практически не шевелилась.
Неподалеку что-то обрушилось, потом залязгало, раздался жужжащий шум, словно работали сервомоторы. Видимо, по руинам бродило очередное железное чучело, то ли патрулирующее территорию, то ли просто промышляющее что-нибудь полезное для своих механических нужд. Жужжание приблизилось, на мгновение стихло, после чего стало удаляться.
Рождественский перевёл дух и обнаружил, что пальцы правой руки за это время успели ухватиться за пистолетную рукоятку. Вряд ли это помогло бы, появись здесь нежданный гость, но тенденция несколько обнадеживала.
Что же делать дальше? Может, не стоило удирать от Бандикута? В конце концов, мелкий мужичок был не таким уж злобным… Повадки, конечно, гадостные, но уж всяко получше, чем у нанометаллических обитателей Академзоны. Правда, эти его разговоры о планах насчёт Рождественского звучали жутковато и неприятно. С другой стороны, вдруг он собирался вытащить Володю отсюда за вознаграждение? А в ответ получил железякой по башке… Теперь если и хотел, точно передумал.
Володя сокрушённо покачал головой и отметил, что сделал это без труда. Попробовал усесться, точнее, улечься поудобнее — получилось! Мышцы отзывались запоздало и не в полную силу, как бывает после долгого сна, но главное — слушались!
Торопиться было некуда. В руинах поодаль стояла тишина, снаружи снова пошёл крупный тяжёлый дождь, который немного успокаивал лейтенанта — ведь любая тварь из металла должна относиться к воде с неприязнью и вряд ли станет бродить в дождливую погоду.
Ага. Именно: бродить вряд ли станет. Укроется в развалинах. Что и сделали два примитивных биомеханизма из уверенно стремящегося к нулю числа тех, что ещё шастали по Академзоне, не будучи ни отловлены и переделаны наноорганизмами, ни привлечены в свои ряды более высокоорганизованными ботами или транспортными монстрами с Сеятеля. В мире человеческих отбросов есть бомжи — именно такие бомжи, только механические, искали сейчас приюта в развалинах Торгового Центра. Где случайно наткнулись на обессилевшего лейтенанта Рождественского, который под мерный стук капель неожиданно для себя задремал, лежа на уютной кровати из раскисших фантастических романов.
Первый представлял собой безмозглое порождение племени шагающих роботов-уборщиков, которые были введены в эксплуатацию как раз накануне Катастрофы. Такие механизмы производства Брянского машиностроительного завода ковыляли по различным общественным зданиям большой площади, от гипермаркетов до аэропортов, и прилегающим к ним территориям, бдительно высматривая окурки, обёртки от конфет и другой мелкий мусор. В процессе скоротечной эволюции и единения с такими же недоразвитыми наноорганизмами робот обрёл оружие — нечто вроде пневматического ружья, получившегося из бывшего вакуумного пылесоса, а также гибкие многосуставчатые манипуляторы.
Второй неуклюже передвигался на металлических узких гусеницах, предназначенных для гладкой поверхности, и нуждался в постоянной помощи товарища, застревая и падая на многочисленных неровностях. Как он взобрался на холм, можно было только догадываться, равно как и о том, чем был до Катастрофы этот помятый и побитый цилиндр метровой высоты. Если бы Рождественский смотрел культовый некогда фильм «Звёздные войны», то, наверное, мог бы сравнить его с тамошним роботом R2D2, но лейтенант этого старья не видел. Новый век принёс новые стандарты творчества и новых кумиров, так что плоское кино уже почти никого не интересовало, кроме горстки замшелых киноманов со снобских форумов.
Когда механическая парочка проникла в бывшее помещёние «Книжной планеты», лейтенант сразу открыл глаза, едва услыхав скрежет металлических гусениц по битому бетону и шипение старого гидравлического привода ходуль экс-уборщика. Военврач даже успел сориентироваться и вытянуть руку с пистолетом в направлении появившихся монстров, однако в то же мгновение уборщик выстрелил. С громким хлопком вылетевший из пылесосного раструба свинцовый шар размером со сливу выбил пистолет из всё ещё слабой руки Рождественского. Лязгая траками, второй биомеханизм деловито подкатил к Володе и завис над ним, угрожающе наклонившись и потрескивая электрическими разрядами, срывающимися с поднятых вверх рук-контактов. В сыром воздухе запахло озоном, ржавым железом и смазочной жидкостью.
На самом деле эти два чудом уцелевших представителя так называемых примитивов были едва ли не самыми безобидными представителями Пятизонья. Но после встречи со сталтехом и битвы в подземном тоннеле Володя не делал различий между стальными чудовищами. Поэтому он пару мгновений зачарованно смотрел на то, как низенький гусеничный биомеханизм продолжает искрить и пощёлкивать, а мутировавший уборщик, не опуская своего странного оружия, обходит их обоих по широкой дуге.
Далее всё завертелось и замелькало, словно электрический детский волчок со смещённым центром тяжести.