Железный доктор

Орехов Василий

— Вот уж куда нам точно не надо, — сварливо буркнул Водяной.

— Не надо, — согласился Гончаренко. — Поэтому мы пойдём направо. Тем паче что это получится примерно навстречу нашим.

— Направо пойдёшь — Коня потеряешь! — брякнул Водяной, толкнув Константинова локтем в бок.

— Иди ты в пень, мистер Водяной! — сердито ответствовал лейтенант на манер самого Водяного.

Подполковник снова двинулся первым. За ним, чиркнув по бетону тоннельной арки стволом метателя, затопал Константинов. Володя поторопился следом, сделав несколько глотков витаминизированной воды и ощутив, как она стекает по пищеводу в пустой желудок. А ведь он даже позавтракать не успел: пока на рынок бегал за продуктами,

пока то да сё, решил уже не перебивать аппетит, дождаться азу… Вот и пожрал, блин. В контейнере скафандра, конечно, имелся сухпай, а рядом с поилкой торчал гибкий наконечник, из которого при желании выдавливалась сладковатая и сытная ореховая паста, но разве это еда? Володя тяжело вздохнул, в желудке что-то жадно заурчало и заворочалось. Рождественский вспомнил, как бабушка рассказывала, что в животе крикун сидит: захочет есть — начинает кричать, пока не накормят. Володя по малолетству очень боялся и потому хорошо кушал, чтобы не доводить крикуна до истерики…

Военврач с отвращением зачавкал липкой пастой.

Шедшие позади Рахметов и Кузя вполголоса затеяли спор насчёт того, кто и как рыл данный подземный ход.

— Тут к северу, на бывшей станции Сеятель, музей железнодорожной техники был, — убеждённо говорил Кузя. — Оттуда и приползло. Там и локомотивы, и паровозы, и снегоочистители — всякой твари по паре. Прикинь, что из них могло вырасти!

— Какой паровоз-шмаровоз, тут даже рельсов нет! — возражал азартный Рахметов.

— Ты видел биомеха на гусеницах, который в руинах желдорвокзала в Новосибирске бесчинствует? При жизни тепловозом был, между прочим. Наники — они такие, что хочешь придумают.

Володя выпил ещё немного водички, чтобы смыть жирную ореховую пленку с языка. Повертел головой — на стене мелькнула корявая надпись, сделанная чем-то тёмно-красным: Romero must die! Военврач даже не успел прикинуть, что бы это могло значить, потому что Гончаренко вдруг заорал:

— Огонь!!!

— Ложись! — нечеловеческим голосом взвыл Конь.

Мощная вспышка метателя на мгновение ослепила Рождественского. Он прижался к стене, вцепившись обеими руками в чехлы с запасными батареями.

Военсталкеры наперебой загалдели:

— Вон они, суки!

— С потолка! По потолку бегут!

— Ай, шайтан!…

Проморгавшись, Володя всё равно ничего не обнаружил. По стенам и потолку земляного тоннеля метались лучи фонарей, и только нарастающий стрекочущий звук, словно одновременно заработали сотни заводных игрушек, говорил о том, что, кроме людей, здесь есть кто-то ещё.

А потом Рождественский их увидел.

Металлические пауки размером с овчарку бежали по стенам и потолку, посверкивая ярко-зелёными фасеточными глазками. Длинные многосуставчатые лапы с когтистыми пальчиками на концах ловко цеплялись за глинистую поверхность, а вместо челюстей у каждого искрилась электрическая дуга.

— Это рабочие боты, не боевые! — прорвался сквозь шум рёв подполковника. — Близко не подпускайте! Они сваркой бьют!

Константинов с рычанием провёл пульсирующим лучом метателя по стене, сметая ботов, градом посыпавшихся вниз. Кто-то швырнул далеко в глубь коридора плазменную гранату — оранжевое пламя вспыхнуло, снова на миг ослепив Володю. Откуда-то кубарем вылетело оплавленное тело паука, врезалось в колено военврача, и тот, судорожно дёрнув ногой, отфутболил механическую тварь обратно.

— Батарею, твою мать!

Это был всё тот же лейтенант Константинов, грубый в горячке боя, как и было обещано. Володя поспешно выволок из чехла тяжёлую коробку батареи и сунул Коню. Тот отщёлкнул использованный заряд, вставил новый и опять принялся зачищать стены. Отряд потихоньку отступал назад, стараясь оставлять между собой и наступающими ботами безопасное расстояние при помощи непрерывного огня.

Внезапно сверху посыпалась земля, потом потолок просел и обрушился прямо на головы военсталкеров. Вместе с потолком хлынула новая партия металлопауков. Военврач с ужасом увидел, как в паре шагов от него несколько ботов вцепились манипуляторами в Водяного и поволокли в разные стороны. В наушниках завибрировал жуткий вопль, прервавшийся не менее кошмарным бульканьем — один из пауков отхватил военсталкеру голову и покатил прочь, поддавая свободными ногами, словно мяч или шар для кегельбана.

Прямо над доктором по стене скользнул луч метателя, на плечи Володе посыпались спекшаяся глина и детали бота.

— Не стой как баран! — завопил Константинов, прижав щиток своего шлема к щитку Володиного. — Стреляй!

Рождественский врубил армган и открыл огонь. Специально искать цели не приходилось — уродливые суставчатые создания метались по стенам и потолку в лучах фонарей и бликах армганов, отвратительно треща и стрекоча. Вместе с матерщиной военсталкеров это создавало совершенно апокалиптическую какофонию.

Он не видел, попал в кого-то из юрких биомеханизмов или нет. Старался в основном не попасть в своих. Блестящие механические твари с верещанием плавились, разлетались яркими брызгами, рассыпались на составные части…

— Батарею!!!

Отброшенным использованным зарядом Конь едва не зашиб Рождественского, с трудом успевшего отскочить. В свете фонаря промелькнул Чекрыгин — левой руки по локоть у него не было, а в правой он сжимал боевой нож и пытался сбить им с себя бота, плотно обхватившего торс младшего лейтенанта своими мерзкими ногами. У Володи перед глазами сразу мелькнули строчки учебника: бронескафандр в случае такого увечья автоматически накладывает пневможгут выше раны, так что кровопотери можно пока не бояться… Потом вколоть обезболивающее, антибиотик, покрыть раневую поверхность гемогелем…

От врачебных мыслей Рождественского отвлёк подполковник, снова перекрывший дикий шум сражения командой:

— Отступаем! Бегом!!!

Володя до сих пор не ощутил всего ужаса ситуации. Кровавое мельтешение боя вокруг напоминало скорее новый голливудский 3D-боевик или продвинутую компьютерную игру с полным эффектом присутствия, нежели реальную схватку здесь и сейчас. Рождественский всегда сразу врубал подобные игрушки на самый сложный уровень и, ещё не успев наработать необходимых навыков для прохождения, некоторое время оторопело наблюдал за происходящей вокруг убийственной суетой компьютерных монстров и враждебных головорезов, успевать реагировать на которую не было никакой возможности. Однако приказ есть приказ: автоматически подчинившись, Володя бросился прочь, во тьму тоннеля, спотыкаясь и оглядываясь через плечо. За ним бежали остальные члены группы. Прикрывали отход Гончаренко и Константинов со своим метателем.

Стоп! А батареи?!

Рождественский затормозил, по инерции пробежав ещё несколько шагов. Ему до сих пор совсем не было страшно: встреча со сталтехом показалась куда более жуткой, чем эти игрушечные роботы. А может, в кровь просто выплеснулся адреналин — ведь Володя только что видел, как эти игрушки в клочья разодрали Водяного и изувечили Чекрыгина…

— Толя! Батарея! — крикнул он, задыхаясь.

— Вовремя ты! Я думал, свалил без оглядки! — рявкнул в ответ Константинов, выхватив из рук помощника заряд и зашипев от боли. Перчатки его бронескафандра свисали лохмотьями, и военврач вспомнил, что Конь снял с метателя систему охлаждения, а при таком темпе стрельбы не выдерживает даже термостойкая ткань. Ожоги второй, а то и третьей степени. Что там на этот случай в аптечке? Антиожоговая мазь, ещё раз обезболивающее, снова антибиотики… жидкий аэрозольный бинт-пленка…