Железный доктор
Шрифт:
— Ну чего, я стреляю, да? — уточнил на всякий случай Карапет.
— Не, станцуй лучше, — раздражённым тоном отозвался Бордер. — Птичку-польку. Не нужен он нам, Карапет. Понял? Не ну-жен.
Карапет флегматично пожал плечами и прицелился в голову военврача.
Глава 4
Бандикут метался по разгромленному логовищу и отчаянно матерился.
— Ах ты, сука, доктор врач! — вопил он. — Молокосос хренов, тварь недоделанная! Чтоб у тебя перец отсох и яйца отвалились!…
В бессильной ненависти он то и дело пинал лежавшую
— А говорила тебе мама — не делай человеку хорошего, он потом тебе за это же самоё в рожу-то и плюнет!
Покачавшись и побормотав минут десять, Бандикут слегка успокоился, хотя по его взгляду, время от времени взблескивавшему ненавистью, было видно, что ярость всё ещё клокочет у него в груди. Он старательно разгрёб землю в углу, докопался до деревянной крышки, открыл тайник и сложил туда трофейные армганы. Потом подумал, почесал переносицу и вынул один обратно, прихватив несколько батарей.
— Сейчас я тебе задницу-то подпалю, — зловещё прошипел он, с характерным щелчком загоняя батарею в гнездо армгана. — Задницу-то. Никуда ты не денешься, куда ты из ТЦ денешься… никуда ты не денешься из ТЦ…
Продолжая злобно твердить: «Никуда не денешься, влюбишься и женишься!», сталкер тщательно проверил свою пушку жуткого вида, подхватил армган, кое-как забаррикадировал проём искорёженной дверью и отправился на розыски беглеца.
— Почему это я вам не нужен?! — вдруг искренне возмутился Володя. Помирать Рождественскому совершенно не хотелось. — Ты, лысый! — Терять ему уже было нечего, поэтому он попер напролом.
— Стой, Карапет, — равнодушно велел толстяку Бордер. — Ну, лысый; дальше-то что? Лысые теперь запрещёны? Ладно, это к делу не относится, но я тебе всё же малость поясню. Вот скажи мне на милость, для чего ты нам, военный? Что ты можешь рассказать полезного? Ваши с нами обычно не церемонятся, чуть что — сразу огонь на поражение. Или ты думаешь, армия тебя выкупит? Да чёрта с два. То есть выкупить-то она выкупит, вернее, пообещает. Но как только мы тебя в условленное место доставим, там нас и хлопнут. Нас не должно быть на свете, военный. Сечешь? А мы — есть.
Карапет монолог товарища не слушал — раз больше никого пока не следовало убивать, он не терял времени даром и теперь по-хозяйски копался в останках биомеханизма-уборщика, что-то там уже деловито отвинчивал, разложив на полу набор ключей и отвёрток в матерчатом чехле с ячейками.
— З-зараза! — сердито пробормотал он. — Старьё сплошное… Сто лет таких не видел, думал, переловили всех давно… Даже мю-фона нету, прикинь, да?
— Слушай, неужели тебе неинтересно, для каких целей я здесь? — с плохо скрываемой надеждой спросил Володя у лысого.
— Не-а, — покачал круглой головой Бордер. — Меня дела военных не интересуют. У меня здесь других проблем достаточно. С мафией
— Однако ты со мной разговариваешь, а не стреляешь, — сказал военврач, стараясь говорить уверенно. — Значит, тебе всё-таки интересно.
— Да я просто никуда не тороплюсь, — пояснил сталкер. — Карапету вон минут пять ещё нужно, чтобы раздеть биомехов, и мне на это время надо себя чем-нибудь занять. Ладно, бухти, что ты там хотел сказать сверхценного, а потом мы тебя шлёпнем, разденем и пойдём.
Похоже, Бордер отнюдь не собирался шутить. Володя всегда подозревал, что в сталкерской среде царят нравы, весьма далекие от нравов мирного времени, но факты оказались ещё печальнее. И самым печальным, несомненно, было то, что они непосредственно коснулись его самого.
Тем не менее козырь у лейтенанта всё-таки имелся, и он тут же его выложил, понимая, что отступать уже некуда и что если он и дальше будет тянуть, то вполне может оказаться на полу с простреленной башкой:
— Сегодня на Обском море пропал теплоход. Экскурсионный, на котором к Барьеру туристов возят. Сорок три человека и экипаж, причём одна из пассажирок успела сообщить, что на них напало нечто, вылезшее из воды.
— И какая нам с этого корысть? — сосредоточенно спросил Бордер, разглядывая ногти с видом завзятого метросексуала. Карапет продолжал рыться в недрах поверженных биомеханизмов, разочарованно ворча и полязгивая ключами. Армган он с руки снял, чтобы не мешался, и бережно положил рядом, понимая, что в случае чего напарник-энергик справится с пленным и без его помощи.
— Тут всё дело в том, что это за пассажирка.
Лейтенант замолчал, выжидающе глядя на Бордера. Тот продолжал исследовать ногти, потом принялся полировать их о лацкан плаща. Прикинув, что молчать дальше совсем уж непродуктивно, Володя закончил:
— Это дочь председателя Совета Федерации Сухомлинова.
— Сухомлина, — поправил Карапет, не отрываясь от своего занятия.
— Да, Сухомлина, — согласился Рождественский. — Нашу группу послали её искать, но в тоннеле на нас напали. Металлические пауки, подполковник сказал, что это рабочие боты. Перед этим они, судя по всему, уничтожили другую часть нашей группы…
— Что за подполковник? Сколько человек было в группе? Куда делись? — Бордер явно заинтересовался и теперь уже не скрывал этого.
— Подполковник Гончаренко. Четырнадцать человек. Бандикут сказал, что все погибли вроде бы…
— Стоп-стоп-стоп-стоп-стоп!!! Тут ещё и Бандикут примазался?! Вот с этого момента совсем подробно давай, военный, — потребовал лысый сталкер. Его толстый спутник перестал возиться с биомеханизмом и внимательно уставился на лейтенанта, почесывая отвёрткой небритый подбородок.
— М-меня Бандикут подобрал. Я в тоннеле заблудился… — замямлил Володя, не зная, в плюс ему пойдёт знакомство с Бандикутом или в минус. Сталкеры переглянулись, Бордер поощрительно кивнул, демонстрируя, что ждёт продолжения рассказа. — Я уснул, он пошёл за трофеями… Пока ходил, я дверь сломал, в коридоре на Бандикута и напоролся. Ну, стукнул его… Он там валяется, наверно, до сих пор…