Железный герцог
Шрифт:
Да, старый магмейстер знал, что делал, когда переселялся из столицы в эти благословенные края. В мирном Иртине он пришелся ко двору, и уже через год никто и не вспоминал о том, что мастер Титус — чужак. Не особо общительный, он, тем не менее, не отказывался пропустить кружечку-другую сидра в кабачке «Пенное яблоко», где обычно собирались лучшие люди городка — брандмейстер, смотритель дорог и мостов и хозяева самых крупных мастерских. Маг быстро вошел в этот тесный кружок, с удовольствием участвуя в разговорах о видах на урожай, о ценах на железо и о политике короны по отношению к северным и восточным соседям.
Так шли годы.
Дочка старого Титуса Генрика подросла и вместе
Повод для пересудов магмейстер дал лишь однажды — когда попросил многодетного писаря Юргена Ута отдать ему в услужение младшего из сыновей — десятилетнего Арчи. Юрген удивился: робкий и нелюдимый Арчи-Утенок был не из тех пацанят, от которых можно ожидать проворства в выполнении поручений. Но отказывать не стал: если мальчишка чем-то понравился мастеру Титусу, то, может, и выйдет толк из юного неудачника. Избавить семью от лишнего рта — тоже польза. Переселившись в дом эт-Лидрерри, Арчи выправился, быстро подрос, и уже через год отличался от своих сверстников лишь недетской серьезностью. Его уже никто не решался дразнить «Утенком». Парочка задир, которая попыталась сделать это, получила хорошую трепку. К удивлению городских кумушек, в драки вслед за Арчи кидалась юная барышня Лидрерри, которая, оказывается, умела орудовать кулаками не хуже уличного мальчишки. Арчи уже не пугался, как прежде, не сжимался в комок, позволяя безнаказанно пинать себя, но лез напролом, не обращая внимания на то, что противники были порой гораздо старше и сильнее его.
По поводу детских драк тоже посудачили немного, все больше обсуждая тему будущего Генрики. Девочке не исполнилось еще четырнадцати, но уже было видно, что Эйван Светозарная наградила ее особой, немного сумрачной, но изысканной красотой. У большинства обитателей долины Альмы волосы имеют цвет спелых колосьев или весеннего меда. У Генрики же брови и косы были черны, как зимние сливы. В сочетании с серьезными серыми глазами и тонкими чертами лица это производило такой эффект, что многие мужчины, однажды увидев девочку, уже не могли забыть ее, вздыхая о том, что слишком стары, или бедны, или необразованны, чтобы дождаться, когда барышня «войдет в возраст». А еще через три года сердца многих парней Иртина сладко замирали, стоило только дочке некроманта оказаться где-нибудь неподалеку. И кумушки теперь судачили о том, что среди местных пентюхов для Генрики нет ровни. Как только Титус эт-Лидрерри поймет это, он, без сомнения, отправится в столицу, чтобы устроить судьбу девушки. Спорили только о том, как скоро это случится: в нынешнюю зиму или через год-другой.
Старый Титус прекрасно знал, о чем болтают кумушки. Он и сам все серьезнее задумывался о будущем дочери. Правда, ее замужество в отцовских планах играло не главную роль. Но известия о событиях на севере все спутали. Нужно было спешить и наконец-то совершить задуманное.
Глава 5
К обеду магмейстер был уже в городе. Унтар Вельбирский принял Титуса эт-Лидрерри сразу же, как тот попросил привратника сообщить о себе хозяину.
Барон не очень хорошо знал мага. До того, как получить наследство, Унтар несколько лет учился в столичном университете. Вернулся домой меньше, чем полгода назад, после смерти отца. Зимой старого мага несколько раз приглашали в замок к заболевшим челядинцам, но на этом их знакомство и заканчивалось. Правда, покойный отец с большим уважением отзывался о соседе. Дескать, Вельбиру сильно повезло, что сам Великий магистр выбрал его окрестности.
Но сейчас, едва притворив за собой дверь кабинета и произнеся положенные слова приветствия, некромант сообщил такую новость, от которой сердце у юного барона заколотилось, как бешеное.
Унтар не удивился информированности старого мага. Об ошибке речи быть не могло. Опытные некроманты способны переговариваться друг с другом, даже когда их разделяют сотни лиг. Ведь на путях мертвых расстояний не существует. Страх вызвало само известие. Страх и недоумение:
— Так вы считаете, что северяне зачем-то разгромили лечебницу в Будилионе? Что за глупость… Воевать с недужными? Чем помешали королю Утора Ас-Мавилу несчастные больные?
Но не верить уважаемому в округе старику барон не мог.
— Вы что-нибудь понимаете в том, о чем вам сообщили, господин магмейстер? — спросил Унтар.
— Я не воин, — пожал плечами маг. — Могу сказать только одно: лечебница в Будилионе вряд ли имеет какое-то стратегическое значение. Мало того, зачастую там давали приют и уторцам из приграничных кланов. Нану Милосердному поклоняются и у нас, и на севере. Значит, причина жестокости захватчиков в чем-то другом. И еще могу сказать вот что. Магмейстер эт-Баради, с которым мы разговаривали на Тропах Мертвых, не мог, конечно, сообщить точную численность уторских войск. Но в Будилионе их было не меньше полка. И это только там. Еще до того, как уторцы подошли к лечебнице, в начале ночи, настоятель послал мальчишку на крышу храма, откуда, как на ладони, видны Ааре и еще несколько мелких городков на южном берегу водохранилища. Везде — пожары…
После ухода мага, барон Унтар долго сидел в кабинете, пытаясь собраться с мыслями. Потом послал лакея к командиру расквартированных в Вельбире королевских пикинеров.
— Попроси господина полковника нанести мне визит. Как можно скорее! — приказал барон.
— Надо срочно слать гонца в столицу, — полковник Ррот примчался в баронский замок сразу же, как получил записку от Унтара. — Это — не обычный пограничный набег. Это — война.
— Вы думаете, что цели северян гораздо серьезнее, чем захват герцогства Мор? — забеспокоился Унтар.
— Думаю, что да. В последние годы Утор стал слишком сильным соперником.
После этих слов юный барон испугался, как никогда не пугался еще в этой жизни. Буйное воображение нарисовало ему жуткую картину: полчища закованных в железо уторских рыцарей, лавиной выплескивающиеся из Бенского ущелья и растекающиеся по долине прекрасной Альмы. Дальнейший путь к столице им преграждает Вельбир, а он, барон, не может ни сражаться, ни уйти с дороги. Рикошник на родовом гербе — словно гвоздь, которым его, Унти, судьба прибила к воротам старого замка, не спрятаться, не убежать…
— И что теперь делать? — спросил барон, стараясь, чтобы его голос не дрожал.
— Отправлять гонца в столицу. Вскрывать арсенал и собирать ополчение. Хотя…
Полковник помолчал несколько мгновений.
— Хотя боюсь, решать в столице будут долго… Конечно, это можно считать государственной изменой, но…
— Эдо Желтоглазый? — догадался Унтар.
— Да. Пусть он и та-ла наполовину, но эта земля ему тоже не чужая, — кивнул Ррот.
— Пусть будет так, — кивнул головой барон. — Шлем гонцов на восток и на юг. Собираем ополчение… Большего мы сделать не сможем…