Железный герцог
Шрифт:
Генрика молча кивнула.
— Папа, я боюсь, — прошептала девушка. — Мне тревожно на душе.
— Генрика, я знаю, что рискую, — жестко ответил отец. — Но ты уже достаточно большая, чтобы в любом случае суметь позаботиться и о себе, и об Арчи. Лучше скажи, о чем ты хотела со мной поговорить.
— Мне опять снятся «истинные» сны, но я не могу понять, что они означают.
— Расскажи с самого начала, как я тебя учил. Что ты собиралась увидеть, засыпая?
— Мне уже несколько дней тревожно. Поэтому я сформулировала вопрос так: хочу увидеть то, что будет важно
Титус задумался.
— Ты точно никогда не видела этих людей? — переспросил он дочь.
— Нет, папа.
— Сколько, на твой взгляд, лет мальчику?
— Восемь или девять. Хотя, может быть, и чуть старше. Он такой — ширококостный крепыш, поэтому может быть невысок ростом для своих лет. Знаешь, папа, когда я думаю об этом мальчике, мне вспоминаются подгорники. У них такие же крепкие фигуры.
— А старуха?
— Обычная служанка вроде нашей Барбаретты. Простое доброе лицо, очень встревоженное…
Титус снова задумался. Потом, почесав подбородок, произнес:
— Я тоже не знаю, девочка моя. Вряд ли ты видела своего будущего супруга. Ты успеешь выйти замуж раньше, чем этот малыш начнет всерьез думать о женщинах. Так что… Видимо, это кто-то, с кем ты столкнешься, когда будешь учиться в Будилионе. Тогда понятно, почему он похож на подгорника — там их немало… Сегодня ночью я постараюсь снова связаться с Питом эт-Баради. Может, он знает этого мальчика. Хотя ему, подозреваю, сейчас не до мальчиков.
Глава 6
В то же утро, когда магмейстер Титус эт-Лидрерри испугал барона Вельбирского известиями о войне, в лечебнице при Будилионском храме Нана Милосердного наконец-то стих пожар. Сгорели палаты страждущих, лаборатория и дома целителей, но сам храм огонь не тронул. Пощадило колдовское пламя и цветущий вокруг яблоневый сад. И жутко было теперь видеть черную дымящуюся проплешину в окружении белокипенных ветвей.
Возле остывающих углей бродили растерянные жрецы и несколько оставшихся в живых лекарей.
— Наверное, все же стоит попытаться извлечь тела погибших, — обратился молоденький монашек к невысокому толстяку в мантии ордена некромантов.
— Ваше стремление, брат Эрин, весьма похвально, — отозвался маг. — Только, боюсь, извлекать уже нечего. Маридский огонь оставляет только пепел.
— Что же делать? — жрец зябко передернул плечами.
К мужчинам подошла высокая костлявая старуха в сером платье жрицы-нанитки и строго сказала:
— Молиться Нану и Тиму, и всем Светлым.
Маг помолчал несколько мгновений, словно прислушиваясь к чему-то, одному ему ведомому.
— Души этих несчастных давно уже там, где им и положено быть.
Старуха согласно кивнула:
— Господин магмейстер прав: пышные проводы зачастую нужны не столько уходящим, сколько тем, кто остается. Счастье еще, что тело отца Питовита огонь не тронул, и этот святой человек будет иметь достойную могилу. Надеюсь, она вскоре станет одной из святынь здешних мест.
Брат Эрин коротко всхлипнул, но сдержался:
— Что же делать, матушка Симотта?
— Иди и молись, мой мальчик. А я хочу попросить господина магмейстера проследовать со мной в пещеры.
Маг удивленно поднял брови, но без возражений пошел за жрицей. После гибели настоятеля монастыря, отца Питовита, матушка Симотта возглавила общину. Суровая старуха не давала тем, кто остался в живых, впасть в уныние, непрерывно загружая их работой и молитвами.
Некромант и жрица направились не к храму, но к одному из малозаметных входов в Нановы Пещеры — удивительное и чудесное сооружение древних, ставшее причиной возникновения в Будилионе святилища Небесного Целителя.
Эт-Баради прекрасно помнил легенду об обретении храма. Много веков назад, когда предки сегодняшних обитателей Мора еще не знали ни земледелия, ни ремесел, как-то ночью на охотничью стоянку напали кочующие гули. Сегодня этих жутких тварей в герцогстве почти вывели, но в те времена встречались стаи по сотне голов. Трусливые по одиночке, собравшись вместе, гули становятся безумными убийцами, кидающимися на все живое.
Люди сумели отбиться, но им пришлось бежать, не разбирая пути. Многие из охотников были ранены, и им не оставалось ничего другого, как, обнаружив какую-то пещеру, забраться как можно дальше под землю. Хотя гули в темноте видят гораздо лучше, чем на свету, и часто сами живут в пещерах, в узком проходе защищаться от стаи все же легче, чем на открытом пространстве.
Остаток ночи прошел спокойно, а на рассвете измученные люди обнаружили, что находятся в тоннеле, стены которого покрыты удивительно тонкой резьбой. Вернувшись к входу в и осторожно выглянув наружу, охотники увидели, что гули расположились на дневку неподалеку от пещеры, но почему-то не преследуют свою добычу.
Несчастные решили поискать другой выход из подземелья. Продвигаясь по тоннелю, они вскоре попали в огромный и явно рукотворный зал. Падавший откуда-то сверху свет давал возможность рассмотреть прекрасные колонны, поддерживающие свод, многоцветные мозаики и резьбу на стенах. Но больше всего охотников обрадовал распложенный у дальней стены бассейн. Неглубокая каменная чаша, видимо, наполнялась подземными ключами. По поверхности воды скользили мелкие бурунчики, а там, где окоем понижался, через край переливался крохотный водопад, превращавшийся в ручей и убегавший куда-то в темный тоннель. Правда, сначала охотники не решались приблизиться к бассейну, над которым возвышалась изваянная из серого гранита фигура кряжистого старика. Вдвое выше человеческого роста, кажущийся еще огромнее из-за неестественно широких чуть сгорбленных плеч, старик опирался на тяжелый посох и казался совершенно живым. Но раненные хотели пить, да и все припасы, в том числе и воду, пришлось бросить во время ночного бегства.