Железный король

ФИЛИПП IV, по прозванию Красивый,46 лет, внук Людовика Святого.

КАРЛ, граф Валуа, носящий титул императора Константинопольского, граф Романьский, 44 года.

ЛЮДОВИК, граф д'Эвре, около 40 лет.

ЛЮДОВИК, король Наваррский, 25 лет.

ФИЛИПП, граф Пуатье, 21 год.

КАРЛ, 20 лет.

ИЗАБЕЛЛА, королева Английская, 22 года, супруга короля Эдуарда II.

МАРГАРИТА Бургундская, 21 год, супруга Людовика Наваррского, дочь герцога Бургундского, внучка Людовика Святого.

ЖАННА Бургундская, около 21 года, дочь пфальцграфа Бургундского, супруга Филиппа.

БЛАНКА Бургундская, ее сестра, около 18 лет, супруга Карла.

АНГЕРРАН ЛЕ ПОРТЬЕ ДЕ МАРИНЬИ, 52 года, коадъютор, правитель королевства.

ГИЙОМ ДЕ НОГАРЭ, 54 года, хранитель печати и канцлер королевства.

ЮГ ДЕ БУВИЛЬ, первый королевский камергер.

РОБЕР III АРТУА, сеньор Конша, граф Бомон-ле-Роже, 27 лет.

МАГО, его тетка, около 40 лет, графиня Артуа, вдова пфальцграфа Бургундского, в звании пэра Франции, мать Жанны и Бланки Бургундских и троюродная сестра Маргариты Бургундской.

ЖАК ДЕ МОЛЭ, 71 год, Великий магистр ордена тамплиеров.

ЖОФФРУА ДЕ ШАРНЭ, приор Нормандии.

ЭВРАР, бывший рыцарь-тамплиер.

СПИНЕЛЛО ТОЛОМЕИ, банкир из Сиены, обосновавшийся в Париже.

ГУЧЧО БАЛЬОНИ, его племянник, около 18 лет.

ГОТЬЕ, сын рыцаря д'Онэ, около 23 лет, конюший графа Пуатье.

ФИЛИПП, около 21 года, конюший графа Валуа.

мадам ЭЛИАБЕЛЬ, вдова сира де Крессэ, около 40 лет.

ЖАН, ее сын, 22 года.

ПЬЕР, ее сын, 20 лет.

МАРИ, ее дочь, 16 лет.

епископ Санский, младший брат Ангеррана де Мариньи.

придворная дама графини Маго, около 20 лет.

В начале XIV века Филипп IV, король, прославившийся своей редкостной красотой, был неограниченным повелителем Франции. Он смирил воинственный пыл властительных баронов, покорил восставших фламандцев, победил Англию в Аквитании, повел успешную борьбу даже с папством, закончившуюся так называемым Авиньонским пленением пап. Парламенты были в его распоряжении, а соборы – на его содержании.

У Филиппа было три совершеннолетних сына, так что он мог рассчитывать на продолжение рода. Свою дочь он выдал за короля Англии Эдуарда II. Среди своих вассалов он числил шесть иностранных королей, а союзы, заключенные им, связывали его со многими государствами, вплоть до России.

Он прибирал к рукам любые капиталы и состояния. Постепенно он обложил налогом церковную казну и земли, обобрал евреев, нанес удар по объединению ломбардских банкиров. Чтобы удовлетворять нужды казны, он прибегал к выпуску фальшивых денег. День ото дня золотые монеты становились все легче весом и стоили все дороже. Ужасающе тяжелым было бремя налогов; королевские соглядатаи буквально наводнили страну. Экономические кризисы вели к разорению и голоду, что, в свою очередь, вело к возмущениям, которые король топил в крови. Бунты кончались длинной вереницей виселиц. Все и вся должны были покоряться, гнуть спину или разбивать себе лоб о твердыню королевской власти.

Этот невозмутимый и жестокий владыка вынашивал мысль о национальном величии Франции. При его правлении Франция была великой державой, а французы – несчастнейшими из людей.

Только одна сила осмелилась поднять голову – орден тамплиеров. Эта разветвленная организация, военная, религиозная и финансовая в одно и то же время, прославилась и разбогатела в период крестовых походов.

Слишком независимое положение тамплиеров беспокоило Филиппа Красивого, а их неисчислимые богатства возбуждали его алчность. Он затеял против них судебный процесс. Второго такого судилища не знала история, ибо по ходу дела было привлечено около пятнадцати тысяч обвиняемых. Нет такой низости, к которой не прибегли бы судьи на этом процессе, длившемся целых семь лет.

Наше повествование начинается с последнего, седьмого года.

В камине на ложе из раскаленных углей пылала целая сосна. Сквозь зеленоватые стекла в свинцовых переплетах просачивался скупой мартовский свет.

На высоком дубовом кресле, спинку которого украшали три резных льва – символ английского могущества, – сидела королева Изабелла, супруга Эдуарда II; подперев подбородок ладонью, опустив ноги на пурпурную подушку, она рассеянно глядела в камин, не замечая веселой игры огня. Двадцатидвухлетняя королева славилась удивительной белизной и нежностью кожи; золотистые ее волосы были заплетены в две косы и уложены над висками наподобие ручек греческой амфоры.

Придворная дама, привезенная из Франции, читала вслух королеве поэму герцога Гийома Аквитанского:

Певучий голос придворной дамы терялся под сводами залы, слишком просторной, чтобы женщина могла здесь чувствовать себя счастливой.

Королева, не знающая любви, вздохнула.

– Сколь прекрасны слова эти, – произнесла она, – можно подумать, что они писаны для меня. Увы! Прошли те времена, когда знатные сеньоры, вроде этого герцога Гийома, умели так же хорошо сражаться, как слагать стихи. Когда, вы сказали, он жил? Два века тому назад! А словно вчера только написано.

И она вполголоса повторила:

Она задумалась.

– Прикажете продолжать, ваше величество? – осведомилась чтица, придерживая пальцем страницу с картинкой.