Железный регент
Шрифт:
— В каком смысле? — спросил я хмуро.
— У нее сильный характер, она не даст себя в обиду. Не думаю, что кто-то из здешних обитателей рискнет всерьез ее задеть, а мелкие шпильки… Мне кажется, она достаточно остра на язык, чтобы хорошо отвечать на них.
— Слу-ушай, — протянул Рив, — а может, у девочки и другие достоинства есть? С чего мы вообще решили, что она трепетная лань? Может, тебе все-таки попробовать ее трахнуть? Вдруг ей понравится?!
— Кстати, о девочке, — резко и, наверное, излишне громко проговорил я, пытаясь заглушить звучащий в голове голос. Кто меня только дернул за
— Ты подозреваешь… — начал любопытный Райд, но я перебил:
— Я ничего не подозреваю, просто пообещал, что попробую узнать. Она мало что о нем помнит, он рано и внезапно умер. Это ведь возможно? — проговорил и понял, что еще мгновение, и случится что-то нехорошее, потому что одновременно со мной заговорил Рив:
— Хм. Занялся сбором родословной? Хорошая идея. Только вот смысл? Или у тебя правда на нее серьезные планы?
— Да, конечно, — медленно кивнул Даор, испытующе глядя на меня. Явно хотел что-то спросить, но я не позволил: я уже перестал понимать, кто о чем говорит и кому отвечает, и не имел сил разобраться во всем этом.
— Позже поговорим, я вернусь к бумагам и просителям. Райд, как освободишься — приходи.
На ходу бросив эти слова, я сцепил зубы, волевым усилием пытаясь задавить гнев, и под озадаченными взглядами собеседников спасся бегством, оставляя гостиную за ехидно скалящейся галлюцинацией.
Запах тлена в кабинете сейчас показался даже приятным. Он, по крайней мере, молчал, не испытывал моего терпения и вообще вел себя исключительно прилично.
Я подошел к столу, оперся расставленными ладонями о столешницу, невидящим взглядом вперившись в какие-то бумаги. Глубокий вдох, медленный осторожный выдох, снова глубокий вдох. Бешено колотящееся в горле сердце потихоньку начало успокаиваться.
За двадцать лет болезни я смирился и привык ко всему. Одного только не мог понять: почему мое неизменное видение обладает именно таким обликом и столь скверным характером? И если первое еще получалось как-то объяснить себе, то в отношении второго даже предположений не было. Зачем галлюцинации выводить меня из себя и намеренно провоцировать?
Наверное, на этот вопрос смог бы ответить кто-то из лекарей душ, с которыми меня сводила судьба, но про видения я не рассказывал никому. Зачем, если это никак не поможет исцелению? Симптомом больше, симптомом меньше…
С минуту я простоял неподвижно, пытаясь прекратить прислушиваться в ожидании очередной реплики, сказанной отлично знакомым голосом. Тишина звенела стрекотом цикад, льющимся сквозь щели в ставнях.
Потихоньку начало отпускать. Я понял, что неосознанно втягиваю голову в плечи, и распрямился. Оглядел пустой кабинет, силясь сообразить, что мне сейчас нужно делать и зачем я вообще сюда пришел.
Вспомнились слова, сказанные перед уходом Даору, начало разговора; обрывки того, что рассказывал Алый Хлыст уже после появления Рива. Последние никак не желали складываться в стройную картину. Кажется, он называл людей, вызывавших наибольшие подозрения, и делился подробными планами на завтрашний большой прием.
Еще с минуту я сидел в кресле
Осторожный стук в дверь раздался через несколько минут.
— Господин регент желал меня видеть? — Лиа вошла в кабинет тихо, почти бесшумно, аккуратно прикрыла за собой дверь.
Посетительница оказалась нежданной, но приятной. Я задумался, вспоминая, когда успел распорядиться на этот счет, и сообразил, что — да, утром действительно велел пригласить ее.
— Зачем ты разговаривала с Риной? — спросил, разглядывая женщину, плавно двигающуюся в мою сторону.
Светлые волосы, прижатые узким золотым обручем, свободно спадают на спину. На щеках нежный, чуть смущенный румянец. Взгляд опущен, тонкие пальцы немного нервно теребят узкий плетеный пояс.
Интересно, остался ли в Нижнем дворце хоть кто-то, кого до сих пор обманывал этот невинный вид?
Лиа двигалась красиво, неспешно, уверенно, сознавая свою красоту и понимая, что я не смогу отказать себе в удовольствии полюбоваться. Мягкие складки тяжелой шелковистой ткани винного цвета скрадывали очертания великолепного тела, оставляя простор для фантазии. Небольшой простор.
Глубокий вырез притягивал взгляд, позволял оценить волнующую полноту груди и будил настойчивое желание ее коснуться — острое, до зуда в пальцах. Пояс подчеркивал тонкую талию. В высоком разрезе сбоку порой, дразнясь, показывался изящный изгиб бедра.
Я был уверен, что в такой вид она привела свою одежду буквально только что. Прекрасны традиционные одеяния: простые прямые полотнища, и все дело в том, как уложить складки. Лиа виртуозно владела искусством превращения совершенно приличного наряда в такое воплощение соблазна, а потом вернуть одежде прежний пристойный вид. Одно из очень многих ее достоинств.
Заблокировал дверь и поставил защиту от посторонних я машинально, не отрывая взгляда от заманчивого зрелища.
— Господин регент гневается? — мягко проговорила Лиа, опустилась рядом с креслом на колени, взяла мою ладонь в свои. — Прошу простить недостойную… — мягкие губы коснулись костяшек пальцев, следом скользнул кончик языка.
Я подался в ее сторону, и пальцы свободной руки сомкнулись на стройной нежной шее.
— Я задал вопрос, — повторил холодно.
Лиа ухватилась обеими руками за мое запястье, хватая ртом воздух. К ее лицу прилила кровь, а в глазах возбуждение мешалось со страхом — ровно в той степени, чтобы я понял, насколько мало меня сейчас интересует ответ на заданный вопрос. А вот такой ее позой и широко открытым ртом очень хотелось воспользоваться.
Еще хотелось сжать крепче, причинить настоящую боль. А если сдавить посильнее, хрупкая человеческая жизнь сломается — легко и безвозвратно.