Железный шериф
Шрифт:
Шанаги подавил сердитый ответ.
– Отведи коня к миссис Карпентер и поблагодари ее. Кажется, мне придется искать другого.
– Только не в этом городе.
Шанаги сердито направился к отелю. Что случилось? Они сошли с ума?
Человек, стоявший напротив магазина Холструма, резко отвернулся, когда Шанаги поравнялся с ним, а другой нарочно перешел на другую сторону улицы.
Шанаги распахнул дверь и вошел в холл, собираясь подняться в свою комнату. Вдруг он остановился. Его вещи - или, вернее, вещи Рига и его купленная здесь
Он поднял голову и увидел, что портье ядовито улыбается. Этому портье он не нравился с самого начала.
– Извините, мистер шериф, сэр. Нам нужна ваша комната. Вам придется подыскать жилье в другом месте.
– Портье подался вперед.
– Здесь не нужны такие, как вы, мистер. Я советую вам убираться прочь, пока можете. Пока не доказано убийство, но оно будет доказано. И тогда вас повесят. Повесят! Слышите?
Глава 17
Шанаги вышел на улицу, потрясенный неожиданным поворотом событий. Он постоял минуту-другую, поставив рядом вещи, и попытался обдумать положение.
Его предупредили, что его попытаются убить, и возможность такого исхода оставалась. Но то, что с ним делали сейчас, было во много раз действеннее - так ему показалось. Горожане, которым он старался помочь и которых защищал, отвернулись от него. Они считали его убийцей, и Тому пришлось признать, что с их точки зрения такое допущение было вероятным.
Теперь у него не было ни лошади, ни места, где можно было бы переночевать, и Том сомневался, что его где-нибудь накормят. Кто пустил слух? К тому времени, как он это узнает, будет поздно. Что бы ни должно было здесь случиться, произойдет в течение ближайших часов.
Подняв вещи, он зашагал по улице к магазину Холструма. Войдя в магазин, Том увидел, что там никого нет, за исключением самого Холструма, который пристально посмотрел на него поверх очков.
– Мне нужно где-нибудь остановиться, - сказал Шанаги, - меня выгнали из отеля.
Лавочник пожал плечами.
– Мне нечего вам предложить.
– Тон его был прохладным.
– Советую уехать из города... пока есть возможность. Вас здесь не любят. С тех пор, как вы приехали, случилось многое, здесь думают, что это вы убили бедного мистера Карпентера. Советую уехать, пока мужчины не собрались повесить вас.
Секунду Шанаги колебался, но Холструм уже отвернулся. Прихватив вещи, Том снова вышел на улицу.
Это невозможно и тем не менее случилось. Кто пустил слух? И зачем?
Может быть это лишь воображение переутомленной работой и горестями женщины. А может быть идею ей подпл кто-то, кто увидел возможность уничтожить Тома... или по крайней мере убрать его из города.
Шанаги вдруг подумал о своих пленных. Он, должно быть, прошел мимо них, не заметив. Он оглянулся.
Их не было.
Гринвуд... Он пойдет к Гринвуду.
Когда он вошел в салун, там был лишь один человек, допивавший свое пиво. Увидев Шанаги, человек положил монету на стойку и вышел.
Шанаги подошел к бару.
– Как насчет выпивки? Или вы тоже мне откажете?
Лицо Гринвуда было бесстрастным.
– Что будете пить?
– Пиво.
Гринвуд налил пива и поставил стакан перед Томом.
– У нас маленький город, а слухи ползут быстро. Карпентера убили. Народ начал спрашивать, кто от этого выгадал, и ваше имя всплыло первым. Карпентера любили. У него до этого не было никаких неприятностей. Вы приезжаете в город, работаете в его кузнице, и вдруг он умирает. Вы находите его тело, но конюшня, где его убили, сгорает, а с ней - все улики.
– Гринвуд взглянул на Шанаги.
– Вы что-нибудь ели?
– Нет... и я голоден.
– У меня здесь почти ничего нет, но могу угостить вас миской чили с сухарями.
– Он наложил еду в миску.
– Много лет назад я жил в Тусоне. Все, что можно было получить в те дни, - это чили, чили с бобами или мясом. Можно подумать, что мне это надоело до смерти - ан нет.
Гринвуд поставил на стойку миску с дымящимся чили и миску с сухарями.
– Хотите знать, что я думаю? Я не верю, что вы убили Карпентера. Я знаю, что вы ему нравились, и, по-моему, он вам тоже.
– Мы много разговаривали. Мне он действительно нравился.
Гринвуд закурил сигару.
– У вас есть враги, и если я вас стану кормить, они станут моими врагами.
– Я буду держаться подальше.
– Не надо.
– Гринвуд задумчиво попыхтел сигарой.
– В данном случае ваши враги должны стать моими врагами. Я имею в виду не тех, кто ошибается, а настоящих врагов.
– Гринвуд взял со стойки стакан с пивом и долил его. Это отчасти и мои деньги, что приедут на поезде.
– Сколько ваших?
– Много. Там моих сто пятьдесят тысяч. У других городских бизнесменов - еще тысяч пятьдесят. Немного денег Карпентера, немного Холструма.
– Не понимаю, почему вы вложили так много.
– Нам нужен скотоводческий бизнес, а я мог раздобыть больше наличных, чем остальные. Хорошие условия кредита. Поэтому я согласился взять на себя большую часть.
Шанаги задумчиво посмотрел на Гринвуда и продолжал есть. Он был голоден, а чили вкусное, очень вкусное. Однако его не покидало чувство, что он что-то пропустил, и ощущение неминуемой опасности.
– Гринвуд, - вдруг сказал Шанаги, - на вашем месте я закрыл бы лавочку и держался подальше от посторонних глаз. Мне кажется, подошла ваша очередь.
– Моя очередь?
– Вы только что признались, что большая часть денег - ваша. Приехавздесь, я нарушил планы бандитов. Не думаю, что они собирались кого-то убивать. Может, они не хотели... кроме Рига. Потом, когда появился я, они решили убрать и меня тоже. Ну, пока они этого не сделали, но попытаются. Теперь им пришло в голову, что легче выгнать меня из города. Мне негде есть, негде спать, они забрали мою лошадь. Бьюсь об заклад, что не смогу купить даже билет на поезд, хотя они будут рады видеть, что я уезжаю.