Жёлтая линия
Шрифт:
Мы уже были почти на лестнице, когда Щербатин вдруг зашатался и выронил дубину. Я хотел подхватить его, но тут лицо стало мокрым, в рот просочилась какая-то кислая влага. Секунда-другая, и я ощутил, что конечности отнимаются.
Двигаться стало тяжело, словно на меня навесили десяток кругов от штанги.
Все как будто заволокло туманом. Я видел Щербатина — он ковырялся на полу, как муха на клею, и злобно, но бессильно рычал. Вокруг суетились “черные куртки”, равнодушно поглядывали на нас, помогали подняться своим.
Я думал, что на нас наденут кандалы и отволокут куда-нибудь. Однако нас не тронули. Через пару минут мы остались одни, если не считать соседей, которые вытягивали шеи из-за дверей. Парализующий состав продолжал действовать. Мы еще долго сидели, время от времени пробуя силы, но сил не хватало даже перевернуться на другой Проявился комендант. Медленно прошелся вокруг нас, сокрушенно качая головой.
— Завтра съезжать будете? — произнес он. И, не дождавшись ответа, продолжал:
— Конечно, будете. Интересно, сколько ступеней вы сегодня потеряли?
Он подождал, что мы' на это скажем. Но мы только скрипели зубами и силились пошевелиться.
— Ладно, — сказал комендант. — Завтра проверим ваши номерочки.
— Эй, помоги хоть до кровати доползти, — прохрипел Щербатин, но наш домоуправ не удостоил его ответом.
Мы продолжали копошиться на полу под взглядами обитателей дома. Щербатин все цедил какие-то проклятия, но при этом был просто жалок в своем бессилии.
Однако действие химсостава стало ослабевать. Щербатину удалось, опираясь на стену, подняться. Собравшись с силами, он помог подняться и мне, после чего мы заковыляли к его квартире.
— Я ее найду, — пообещал он, взгромоздясь на стул перед терминалом. — Я ее все равно вытащу.
Защелкали клавиши, замелькали таблицы на экране, но через минуту раздался негодующий возглас Щербатина:
— Мой пароль накрылся!
— Нас уже начали лишать привилегий?
— Скорее просто поменяли комбинацию. Думаю, я залез куда не надо еще в прошлый раз, когда искал Варпа. А ну, Беня, тащи костыли сюда, попробуем через твой пароль.
— Я не знаю никаких паролей!
— Знаешь. Ты же отвечаешь за почтовую рассылку. Просто включи мне свое хозяйство, а дальше я сам.
Он продолжал чертыхаться, бить по клавишам и грозить кому-то ужасными карами. Наконец я услышал его вкрадчивый возглас: “Ага!”
— Неужели что-то нашел? — спросил я.
— А куда она денется? Последний раз ее номер проверялся в центре временной изоляции. Ублюдки, они уже лишили ее холо!
— Где она сейчас? Надеюсь, мы не будем брать штурмом городскую тюрьму?
— Ее отправили в больницу промышленного сектора. Нужно торопиться. Я знаю, где это.
— Щербатин! — Я схватил его за руку и пристально посмотрел в глаза. — Щербатин,
— Беня! — От стряхнул мою руку, и его лицо перекосилось от злости. — Я тебе уже говорил, чтобы ты не лез в мои дела? Вот и не лезь, сиди со своим здравым смыслом, а меня не трогай.
— Ты хочешь ее украсть? Или отбить?
— Да, и то и другое.
— И что дальше? Допустим, ты увезешь ее из больницы — а потом? Будешь всю жизнь прятать под кроватью?
Он откинулся на спинку стула, задумавшись. Я решил, что он внял трезвым мыслям, и попробовал его окончательно в них утвердить:
— Щербатин, похоже, ты хочешь только, чтобы тебе отстрелили башку и совесть больше тебя не мучила. Но ей ты этим не поможешь…
— Помолчи, — сухо сказал Щербатин.
Я украдкой следил за ним. Он думал, но явно не над моими трезвыми доводами и аргументами. У него имелись свои аргументы.
— Ночь уже скоро, — проговорил он. — В больницу спешить смысла нет. Ее там все равно трогать до утра не будут.
— Щербатин, может, ты все-таки…
— Да помолчи, Беня! Спешить незачем, и это хорошо. Будет время подготовиться.
Он встал, повел плечами, разминая их после химического паралича. Затем подошел к шкафу, вытащил свой ивенкский наряд и осмотрел его со всех сторон.
Переодевшись, он отломил несколько листков от куста капусты, завернул их в мокрую тряпочку и положил в карман. Я уже понял, куда он собирается идти.
— Ты, Беня, должен сидеть здесь и не высовывать нос. Тебе и так уже досталось… В общем, не лезь.
Он подергал накидку, убирая лишние складки, и вышел за дверь, аккуратно ее прикрыв.
Несколько секунд я смотрел в окно, где уже сгустилась тьма. Поезда в подземке сейчас ходят редко-редко. А воздушного транспорта вообще не дождешься.
Щербатин даже не догадался позаботиться о такси.
Я поднялся, ввел в терминал несколько команд и отправился догонять своего безумного приятеля. Проходя мимо своей двери, я задержался. Неизвестно, суждено ли нам сюда вернуться. Надо бы захватить самое дорогое.
И, подойдя к своему капустному кусту, я осторожно отломил коробочку, в которой уже созрели семена.
Мы двигались по полутемному коридору спящей рабочей казармы на самой окраине города. Меня прямо-таки передернуло, когда на входе потянуло знакомыми запахами старой одежды, сырости и плесени.
— Ты знаешь, в какой он комнате? — спросил я.
— Даже на какой кровати, — фыркнул Щербатин.
В сумеречном помещении слышалось дыхание трех сотен человек. Я видел ряды кроватей, темные комки одежды, разбросанные лотки из-под еды. Все такое знакомое и такое обыкновенное. Казалось, время повернуло вспять и мы снова среди привычной обстановки, в которой провели столь долгие и безрадостные дни.