Жёлтая линия

Тырин Михаил

— Сам придумал?

— Да. Означает “Хрен с ним”.

— Я знаю, что такое “авось”. Значит, Щербатин, тебя не лишили холо?

— Лишили, но не полностью. Чуть-чуть оставили. Как раз хватило на командира группы.

— Все с тебя, как с гуся вода. А меня вот не “чуть-чуть”, меня напрочь обрубили.

— Тебя-то за что?

— За тебя, урода проклятого. Меньше надо было на улицах светиться и знаки скорби на заборах рисовать.

— А-а… Ну, виноват. Постараюсь в меру сил компенсировать. Хочешь быть моим

замполитом? А правда, давай.

— Веселишься? Только-только любимую хоронил, сдохнуть хотел и весь мир разрушить. А сейчас — скалишь зубы, как молодой жеребец.

Щербатин вдруг развернулся и с устрашающей силой схватил меня за одежду. Я поразился тому, какая ярость выплеснулась из его глаз.

— Не трогай это, Беня! Понял? Не лапай! Мое!

— Отпусти, — сказал я, с трудом выдерживая его взгляд.

Щербатин оставил меня в столовой, где я напихал в себя, наверно, полведра комбикорма. Сам он ушел разбираться с другими бойцами, ему надо было доукомплектовывать команду “Авось”.

После еды стало гораздо лучше, и я отправился на обещанные процедуры, которые состояли из чуть теплой соленой ванны и электростимуляции. Стало совсем хорошо, хотя я не отказался бы еще малость поспать.

Мне забыли приказать сидеть на месте, и я отправился бродить по кораблю.

Кончилось это тем, что я заблудился в гулких железных коридорах, огромных и зловещих, как пещеры циклопов. Там меня и застал сигнал на высадку — истеричный вой корабельной сирены.

Я заметался было в разные стороны, но, к счастью, встретил двоих человек из экипажа, которые показали, куда бежать. В просторном отсеке, похожем на крытый рынок, вовсю шла раздача экипировки. Я быстро нашел Щербатина и нашу команду, окинул придирчивым взглядом своих будущих фронтовых друзей и начал одеваться.

Удивительно, но практически все бойцы так сноровисто цепляли на себя ремни и жилеты, будто всю жизнь этим занимались. Наверно, дальнюю разведку формировали из профессиональных военных. И бывших — таких, как мы. Недаром же наш корпус назывался особым.

Пять минут — и я был готов. Ранец за спиной, плазмовое ружье там же в чехле, шлем в руке. Я ожидал какого-нибудь инструктажа, но, похоже, наш опыт здесь так высоко ценился, что объяснения оказались излишними.

— К шлюзам! — прозвучала зычная команда.

Две сотни человек устремились в нижнюю часть корабля. Я нагнал Щербатина и, стараясь не сбиться с дыхания, на бегу спросил:

— Нам объяснят, что там делать?

— Вот когда там будем, — сказал он, — тогда и объяснят. Я подчиняюсь командиру сводного отряда, он ничего не говорил.

Мы спустились по лестнице и побежали по круговому коридору. До начала посадки оставались считанные минуты, за это время нам следовало занять места в шлюзовом отсеке. И вдруг Щер-батин с такой силой дернул меня за лямку ранца, что я чуть

не свалился.

— Ты с ума сошел? — заорал я.

— Тихо, Беня. — Мы остановились, бегущий серо-зеленый поток обтекал нас. — Погляди-ка туда, только не падай без чувств.

Не знаю, какой наблюдательностью нужно обладать, чтобы разглядеть на бегу узкий технологический иллюминатор в стене. Но Щербатин разглядел не только его, но и то, что было за ним.

Там была планета, на которую нас занесла проклятая судьба. Планета как планета — белые облака, голубые океаны. На вид вполне мирная и живописная.

Разглядывать было некогда, и я вопросительно кивнул Щербатину:

— Ну, что там?

— Да ты погляди получше, умник! Ты географию в школе проходил?

— Проходил, и что? Ой…

— Вот тебе и “ой”.

В разрыве облаков безошибочно узнавался прямой угол Аравийского полуострова и вытянувшееся селедкой Красное море. Я бы еще долго стоял и хлопал глазами, но Щербатин толкнул меня в бок:

— Надо бежать, Беня.

— Это полный бред, — выпалил я, когда мы догоняли команду.

— Что, защемило сердечко?

— Да при чем тут сердечко?! Какого черта мы тут делаем?

— Разведываем!

— Что разведываем? Разве этот маршрут неизвестен? Разве нас с тобой не подобрал здесь транспорт по дороге туда?

— Ну, одним известен, а другим неизвестен. Там тысячи миров, и не в каждом наслышаны про далекий Мухосранск, известный также под названием Земля.

— Ты громче всех кричал, что до Земли Цивилизация не доберется. Да и не только ты.

— Значит, пришло время. Скоро будем знать курс доллара по отношению к уцим.

— Щербатин, хватит паясничать! Ты вообще в своем уме?

Разговаривать на бегу было трудно, я совершенно запыхался. И вдобавок меня разбирала злость на Щербатина, который в своем духе, с шуточками и прибауточками, воспринимал десант на Землю.

Команды занимали места в шлюзовом отсеке. Здесь все было очень просто и экономично — ровный пол и на нем пристяжные ремни, чтоб не кувыркаться при посадке. Я защелкнул свою пряжку и вновь насел на приятеля.

— Если ты командир группы, тебе поставили задачу. А ну, отвечай, что мы должны там делать? Расстреливать встречных, минировать мосты, сбивать самолеты — что?

— Да успокойся ты, Беня. Какие самолеты? Вылезем, возьмем пробы, наловим сусликов и жуков для живого уголка. Сфотографируемся с аборигенами, поменяем стеклянные бусы на горсть алмазов…

— Ты, похоже, не осознаешь ситуацию. Ты не представляешь себе шагающие танки на Тверской.

— Ну, до этого дело еще не дошло, — пробурчал он. — Наша задача вылезти, встать в оцепление и ждать окончания разгрузки. Потом корабль улетает, а мы…

Мы остаемся.

— И что?

— Больше ничего сказано не было.