Жёлтая линия

Тырин Михаил

Я заметил, что Пок поглядывает на наши мучения с понимающей усмешкой.

Вдруг подумал: что будет, если меня вырвет и все разнесет по кабине. Тогда им будет не до усмешек.

— Страшно? — крикнул Пок, перекрывая лязг шестеренок.

— Весело, — ответил ему Щербатин.

А я спросил:

— Черви не очень опасные?

— Не-ет! — рассмеялся Пок. — Червь — он тебя и не заметит. Да ты все равно в кабине… — Он закашлялся и примолк.

Тут ледоход начало очень уж сильно швырять, и мы вцепились

в свои веревки.

Наверно, трещина пошла зигзагами. Вдобавок по корпусу стали бить ледяные глыбы, которые отваливались от прикосновений машины. Я уже решил, что вернусь наверх в виде отдельных кусков, как вдруг тряска закончилась, сменившись ритмичным покачиванием.

— Ну все, — вздохнул Дядюшка. — Нора началась можно передохнуть.

Он бросил рычаги, а из машинного отсека высунулась физиономия Ну-Ну.

— Штанга четвертая выпадает, — сообщил он, настороженно оглянувшись. — И крюки в двух местах уже сточены.

— А куда смотрели? — немного рассердился капитан. — Чего тогда ремонтировали? Ладно… — Он махнул рукой. — Покушаем, пока тихо.

Выяснилось, что я сижу на ящике с комбикормом. Чтобы с него слезть, пришлось потеснить Щербатина, а тот в свою очередь сдвинул с места Джи. Пок, стараясь кашлять в сторону, раскидал кормежку по картонным тарелкам, раздал дощечки-ложки. С великим трудом к нам втиснулся и Ну-Ну.

Машина, плавно покачиваясь, шла по тоннелю, а мы жевали перетертую траву, скорчившись в три погибели.

— Нравится у нас? — поинтересовался Дядюшка, облизывая свою дощечку.

Щербатин бросил на меня предостерегающий взгляд, потом ответил:

— Конечно! Хорошая работа, хорошие люди.

— М-да… — умиротворенно закивал капитан. — Догоним червя — будет для нас чего-нибудь вкусненькое. А вы надолго хотите тут остаться?

— До первого холо, — пожал плечами Щербатин.

— А вот и зря. Куда вы с этим первым холо? В такую же дыру, только в другом месте. Я тут уже двадцатый сезон, к вашему сведению.

— Да, — присоединился Джи, обнажив беззубую улыбку. — Дядюшка у нас ветеран. Самый опытный промысловик. У него пятое холо.

— Пятое холо? — Щербатин с сомнением оглядел изодранный наряд капитана.

Тот это заметил.

— А ты на одежку не гляди, — с укоризной сказал он. — Ты вот куда гляди…

Он полез под свои рычаги и выудил оттуда некий сверток. Встряхнул, расправил — и перед нами заблестел длинный расшитый золотом халат.

— Вот! — со значением проговорил капитан. — Вот в чем я войду в Цивилизацию. И не с первым холо, а с шестым. Сразу как уважаемый гражданин.

Посмотрят и увидят: Человек! — Он поднял палец. — А вы говорите, первое холо…

— Правильно, Дядюшка Лу, — почтительно согласился Ну-Ну.

— Я не буду размениваться на мелочи. — Тон капитана вдруг сделался резче, в глазах блеснули

психопатические искорки. — Я приду в дом из нескольких комнат. У меня будет домашний помощник. У меня будет право каждый день посещать развлекательные центры, причем с отдельным столиком. За этот столик я смогу садиться с любой женщиной. Меня будет возить наземная машина…

Дядюшка распалялся. Стало страшно, что он сейчас взорвется или лопнет.

Чувствовалось, что ему хочется встать в полный рост, но тогда он въехал бы головой в потолок кабины.

— Посмотрим, кто кому будет кланяться! — рычал наш капитан. — Посмотрим, кто будет выпрашивать лишнюю пару ботинок или деталь для ледохода! Вот тогда-то сразу станет ясно, кто человек, а кто просто так…

Он вдруг резко сник, скомкал свой халат и затолкал его под рычаги. Оглядел нас чуть виноватым взглядом, потом вернул на лицо обычную ласковую улыбку.

— Ну, кушайте, кушайте…

Я передвинулся ближе к смотровому стеклу, пригляделся. В желтом свете фары уходил в неведомую даль ледовый тоннель. Машина двигалась по нему, расставив в стороны свои штанги и распорки, упираясь ими в стены. Наверно, со стороны “Добыватель уцим” напоминал раскоряченного паука, ползущего в трубе.

Звенели и щелкали, шестеренки в механизме, скрипели сочленения штанг. Тихо шуршал осыпающийся лед. Кабина уже согрелась нашим дыханием, потянуло в сон.

— А вы поспите, — посоветовал Дядюшка, заметив мой нечаянный зевок. — Червя еще долго будем гнать. Вам пока и заняться нечем. Поспите…

Собравшись в клубок и обмотав себя веревками на случай кувырков и тряски, я затих на полу кабины. Перед тем как погрузиться в сон, я еще долго слышал, как кашляет Пок, как Ну-Ну перекликается с капитаном и долбит чем-то тяжелым по железному.

Я подумал, меня бьют ногами человек десять. Но оказалось, это ледоход так трясется, что я болтаюсь на своих веревках, подобно марионетке.

— Давай, шевелись! — орал мне в лицо Джи. — Подымайся! Спать сюда пришел?

— Червь, червь… — бормотал Дядюшка, и его голос дрожал от возбуждения.

В полутьме кабины я налетел на кого-то головой и тут же в ответ получил по этой голове коленом.

— Обвязывай здесь и здесь, — донесся голос Пока.

Я разглядел, как Щербатин и Джи возятся вокруг Пока, опутывая его длинным канатом. Из машинного отделения неслась ругань Ну-Ну и частый громкий стук.

— Помогай! — крикнул мне Джи. Я тупо взялся за край каната.

— Ребятушки, торопитесь, — стонал капитан. — Шибко быстро ползет.

Я на мгновение вгляделся в смотровое стекло. Фара светила слабо и неровно, однако я увидел червя. Мне показалась, что впереди нас глухая черная стена. Она колыхалась, то сжималась, то снова надувалась и постоянно уходила от нас.