Желтое облако (с илл.)
Шрифт:
– Я спохватился и понял, что один, по натуре инертный, не смогу повернуть. И впервые более внимательно присмотрелся к человеку, от которого ждал помощи.
– Шкубин глянул на Ингу с грустной улыбкой, кивнул ей головой и опять закрыл глаза.
– В другое время я остался бы безразличен. Кто вы и откуда? На этот раз обстоятельства сложились лучше, и мне нужно было воспользоваться ими. Мне необходим был человек, который сам смог бы предотвратить беду. Я не верил в свои силы. Сегодня я разговаривал о вас с профессором Дольцем.
– Как же
– воскликнула Инга.
– Трагедия таких людей, как я, в том, что возле них не было друзей, как вы, - это я хорошо понял, хотя и очень поздно. Связь с Патом Руисом - длинная история, - вздохнул Валентин Юльевич.
– Не хочется вспоминать. У меня остались силы только для одного дела… Я вам верю, вы имеете основание не верить мне, но, надеюсь, поможете мне произвести земные расчеты…
– Что вы задумали?
– строго спросила Инга.
– Нет, не с собой покончить… Это придет само собой, скоро.
– Валентин Юльевич говорил спокойно, с тихой улыбкой.
– Я врач и знаю. Вмешательства не потребуется… Уничтожу все, чего достиг, ибо это не нужно людям, а ученый обязан служить только им.
Он проглотил еще одну таблетку, вытер бледное вспотевшее лицо.
Инга встала.
– Что нужно сделать?
– Пойдите с фрау Эльзой вниз, в лабораторию, закройте плотно все окна. Если окажутся щели, заклейте бумагой. Затем пошлите фрау Эльзу наверх - здесь нужно закрыть вытяжную трубу, - и сами отверните кран на шланге баллона, понимаете? Сделав это, быстро выйдите из лаборатории и закройте дверь. Под ней остается щель - закройте чем-нибудь… Не задерживайтесь лишней минуты, хотя это и безвредно для человека. Часы снимите и оставьте здесь.
– Мне непонятно, что вы хотите этим доказать?
– спросила Инга, подумав, а не лучше ли до комиссии ничего не трогать? Предстоящее дело ее разочаровывало: совсем не к такому подвигу готовила она себя.
– Скоро появится Руис. Он непременно приедет. Надо спешить. Позовите сюда фрау Эльзу.
Явилась служанка, получила наставления хозяина, и вместе с ней Инга спустилась в цокольный этаж. Там поблескивали приборы, и было жалко уничтожать их, но Инга помнила, что все они были приспособлены для одной цели - создать такое, что могло бы уничтожить созданное.
Створки окон были хорошо пригнаны, и не требовалось заклеивать их в местах соединения. Разбившееся при недавнем землетрясении стекло было тогда же заменено новым. Инга внимательно осмотрела столы, полки - не забыл ли Шкубин что из своих вещей. Она увидела электронный микроскоп - нужный для врача прибор - и попросила фрау Эльзу отнести его в кабинет доктора. Когда служанка вышла, Инга размотала шланг от баллона и отвернула кран. Из шланга с легким шипением вырвалась струя желтого газа, он расползался в воздухе. Инга быстро вышла, захлопнула дверь и закрыла на ключ. В углу лежала тряпка, которой служанка протирала полы. Инга растянула влажную тряпку и прикрыла щель внизу между дверью и полом. Потом она поднялась к Шкубину и отдала ему ключ.
– Вот ваши часы, - сказал Валентин Юльевич. Он сидел, все так же откинувшись на спинку кресла, и левой рукой держался за сердце, он словно боялся сделать лишнее движение.
– Сейчас девять тридцать… Через полчаса с одним делом будет покончено. Вот вам другой ключ, откройте шкатулку, ту, что стоит под столом. Там лежит сверток бумаги в темной обертке.
Инга открыла небольшой металлический ящик, достала свернутый в трубку плотный лист бумаги.
– Это, пожалуй, самое главное, - сказал Валентин Юльевич.
– Посмотрите!
Она увидела цифры, буквенные обозначения, краткие записи, которые трудно было понять. Весь лист бумаги был исписан, беспорядочно, наспех.
– Это дал мне Руис семнадцать лет назад, и с тех пор я старался расшифровать, не подозревая, что тут заложен секрет «желтого облака». По его словам, это передал ему один из ученых. Какая злая неправда! Посмотрите подпись внизу справа.
Инга с трудом прочитала: «Принял Киджи». То была подпись отца Лео. Вот из-за этого он и погиб!..
– Единственный экземпляр, - продолжал Валентин Юльевич, не замечая волнения Инги Михайловны.
– Ни одна голова не удержит в памяти этих сложных, во многом путанных, неправильно записанных формул и расчетов. Мне потребовалось семнадцать лет, чтобы свести концы с концами и то благодаря тому, что пришлось заняться анализами космической пыли… Мы сожжем бумагу, а то, что осталось здесь, - он тронул пальцами правой руки лоб, - умрет вместе со мной.
Инга взяла спички, подошла к камину, чиркнула и тут же погасила вспыхнувшую спичку.
– Я думал, вы решительнее, - заметил Валентин Юльевич.
– Или вы считаете, что уничтожать не нужно?
– Позвольте мне отрезать уголок с подписью, ее надо сохранить.
– Вы правы. Зачем уничтожать имя человека, погибшего от руки Руиса.
Отрезав ножницами треугольник с подписью отца Лео, Инга подожгла лист и бросила в камин. Плотная, свившаяся в трубку бумага горела медленно, они молча смотрели в камин, пока там белое не стало черным и не распалось, превратившись в кучку золы, похожую на сажу.
– Все, - сказал Валентин Юльевич.
– Теперь все. Взгляните, сколько времени?
– Десять часов.
– Можно открыть вытяжную трубу. Из нижнего этажа она проходит справа у камина. Будьте добры, Инга Михайловна… Пусть остатки постепенно улетучатся в воздух. Они не причинят вреда - рассеются в огромном пространстве.
Труба была открыта. Инга сказала:
– Вам необходим врач.
– Ни в коем случае, - резко сказал Валентин Юльевич.
– Я сам врач. В конце концов, это мое личное дело. У меня к вам есть только одна просьба.