Желтый дом. Том 1
Шрифт:
В этот момент в комнату без стука вошли Учитель и Добронравов. Мы тебя сейчас мигом поставим на ноги, сказал последний. Чекушку внутрь, другую — на растирание, и ты утром встанешь, как свежий огурчик.
Из рукописи
Обратимся к привилегированным слоям. Попадание в эти слои в значительной мере стало наследственным. Детям высокого начальства от рождения гарантирован более высокий жизненный уровень, привилегированные учебные заведения, выбор профессии и т.д. Но чтобы удержаться в этом слое и передать свои преимущества своим детям, надо вести себя определенным образом. Но значительная часть представителей привилегированных слоев пробивается в них из низов, делая карьеру по партийным, военным, служебным, творческим и прочим каналам. При этом им приходится так строить свою жизнь, что они подымаются в верхи уже сформировавшимися носителями и хранителями основ жизни общества. Подавляющее большинство из них привносит в себе карьеризм, лицемерие, цинизм, чванство, осторожность, стремление уклониться от ответственности и риска, тщеславие, стяжательство, нетерпимость,
В привилегированных слоях следует выделить правящий слой. Хотя выделение идет уже в ином разрезе, с точки зрения интересующей меня проблемы этим можно пренебречь. Правящий слой — это должностные лица аппарата партийно-государственной власти на всех ее уровнях. Это довольно многочисленный слой. Я хочу обратить внимание на следующую особенность его функционирования в нашем обществе.
В управлении всяким достаточно крупным учреждением, предприятием, районом, отраслью и т.п., а также страной в целом в руководстве действует естественная тенденция к единоначалию. При реализации этой тенденции руководитель, выходящий в фактические лидеры, так или иначе создает аппарат личной власти, насаждая всюду своих людей, привлекая на свою сторону. Имеются объективные правила этого процесса. Они у нас таковы, что в результате в руководстве складывается правящая группа, подобная мафии. И эта группа, хотят этого или нет, превращается в союз единомышленников по совместной эксплуатации подвластного коллектива (общества) людей в своих чисто эгоистических целях.
И нет ничего удивительного в том, что правящая группа оказывает сильнейшее влияние на подвластное общество, сея в нем психологию и мораль мафиозного, гангстерского типа. Одним людям это дает образцы для подражания, в душах других — вызывает тоску и уныние, в душах третьих — злобу и цинизм. Тот новый советский человек, который согласно нашей пропаганде является средоточием добродетелей и «на голову выше», есть такой же миф, как и общество всеобщего благоденствия в будущем коммунизме. Его уже не возьмешь старыми методами. Чисто количественное увеличение «воспитательной» деятельности старыми методами дает, конечно, какой-то эффект. Но весьма ничтожный. И недолговечный. Нужна качественная перестройка всей идеологической деятельности с учетом сказанного выше. Надо смело посмотреть правде в глаза. Идеология по самой своей социальной природе призвана обмануть, задурить, направить в нужном направлении. А чтобы хорошо обмануть, сам обманывающий должен хорошо знать истину. Хорошо обманывает не тот, кто выдумывает, а тот, кто говорит истину, но говорит ее по законам обмана. Профессиональная идеология имеет свои правила, которыми в свое время хорошо владел Сталин (то есть я) и которые потом забыли. Пора вспомнить о них.
Рассказ случайного собутыльника
Вы спрашиваете, возможен ли у нас терроризм? Наивные люди! Он у нас давно есть, только его тщательно скрывают. Хотите, я вам расскажу про один такой случай? Случай совершенно достоверный, можете не сомневаться. Лет десять назад в Энске состоялось чрезвычайное заседание военного трибунала Московского военного округа. Тайное, конечно. Ночью. Подсудимые — молодые офицеры. Доставили их в трибунал под усиленной охраной. Причем — каждого в отдельной специальной машине. Машины бронированные. Такие никакой гранатой не возьмешь. Трибунал заседал всего час, хотя подсудимых было десять человек. Приговор — расстрел. Но родственникам было сообщено, будто эти офицеры погибли смертью героев, выполняя особое задание правительства. Их даже орденами наградили посмертно. На самом же деле эти ребята, начав с чтения нелегальной литературы, пришли к выводу, что в знак протеста против творящихся в стране мерзостей (они имели в виду главным образом тяжелое положение своих родственников и знакомых, простых рабочих и крестьян) надо совершить крупный террористический акт. И они начали готовить этот акт. Замысел был гениально прост. Все они были образцовыми служаками, отличниками боевой и политической подготовки. Часть из них удостоилась чести участвовать в военном параде на Красной площади. Другие изготовили бомбы очень малых размеров, но большой разрушительной силы. Первые должны были во время прохождения мимо Мавзолея забросать этими бомбами стоящих на нем руководителей страны и армии. Они рассчитали все до мелочей и выяснили, что им не успеют помешать. Но... Вечно это проклятое «но», из-за которого наша история все время идет не так, как следовало бы. Среди них нашелся предатель. Он с самого начала информировал КГБ о деятельности группы. Ребятам дали возможность зайти достаточно далеко — их взяли за пару дней до парада. Не могу до сих пор понять, зачем это нужно было?
Что это за человек, думал МНС, и с какой целью он мне это говорит? Врет, надо полагать. Пусть врет. Важно — в каком направлении врет. Значит, это все не зря. Этим ребятам было хорошо — их было десять. Предатель — ерунда. Без предателей все равно не обойдешься. И ничего не сделаешь без них. Их надо лишь чуточку опередить — в этом суть успеха. Успех приходит лишь тогда, когда происходит ошибка в Их расчетах и что-то происходит не так и не в то время, как планировали. Но в таком случае возникает другая, не менее трудная проблема: где взять предателя? Чудак, шепнул ему Голос, возьми любого ближнего, и он предаст тебя. Если бы Христос жил сейчас, из двенадцати его учеников его предали бы одиннадцать. В рассказе этого забулдыги опущена одна деталь: из этих десяти ребят лишь один был настоящий, а девять были предателями.
Голоса
Знаешь, отчего все твои беды? Оттого, что ты ходишь одним и тем же коротким маршрутом, да к тому же не смотришь по сторонам. Походи по Москве, поезди по стране, погляди в лица людей, и ты увидишь огромность бытия. А то ты замкнулся в узкий мирок...
Человеческих отношений.
...человеческих отношений. Но человек — не только отношение к другому. Человек — это и полеты, и стройки, и разливы рек, и штормы на море. Ощути все это, и все в тебе изменится.
Во мне — может быть. Но не вовне.
Но жизнь человеческая идет не столько вовне, сколько в себе. Ты это сам прекрасно знаешь. Оглянись и удивись жизни!
Не могу.
Но почему?
Потому, что я и есть живое человеческое отношение, отношение как таковое. И ничего другого во мне нет.
Тогда тебе никто и ничто не сможет помочь.
Я знаю.
Из рукописи
Выше я весьма резко высказывался о нашем обществе, о нашей стране, о нашем социальном строе, о руководстве, о людях. Но не надо это истолковывать так, будто я не люблю их. Наоборот. Я люблю все это. Даже слишком люблю. Я не хочу иного общества, иной страны, иных людей. Я не смог бы жить без них и вне их. Это — мое общество, моя страна, мои люди. И я ругал их только потому, что хочу им добра. И только ради их блага я затеял всю эту писанину. Теперь я приступаю к позитивному построению новой идеологии, которая, я надеюсь, будет адекватной сложившемуся обществу и может пригодиться новому, будущему Сталину. Я не сомневаюсь в том, что он придет. Я уже слышу его уверенные шаги и властный голос. Люди, готовьтесь узнать его и встретить подобающим его величию образом!
Но сначала уточним самые общие понятия. Все, пишущие и говорящие на темы идеологии (я не знаю исключений), смешивают: 1) реальные состояния людей (с одной стороны) и соответствующие им учения (с другой стороны) — религиозность и идеологичность как реальные факты жизни людей, с одной стороны, и религиозные и идеологические учения, с другой стороны; 2) религиозные состояния и учения, с одной стороны, и идеологические состояния и учения, с другой стороны. Подчеркиваю, дело тут не в словах. Слова можно будет избрать и другие, раз различения самих рассматриваемых явлений будут произведены достаточно строго. В прошлом все упомянутые явления духовной жизни людей были слиты воедино. Но возникновение в конце прошлого века и в начале этого века антирелигиозных идеологий, а также триумф советской идеологии без веры в провозглашаемые ею идеалы позволяют сделать вывод о том, что в самой жизни людей произошла некоторая дифференциация религиозности и идеологичности как состояний людей и религиозных и идеологических учений, оформляющих эти состояния. Я лично считаю этот раскол фактором величайшей исторической важности. От него зависит определяющим образом весь ход последующей истории человечества.
Оставим пока учения, оформляющие те или иные состояния людей. Я различаю состояния религиозности и состояния идеологичности. Первое из них характеризуется понятием веры, второе — признанием или принятием. Можно находиться в состоянии веры, не находясь в состоянии признания, и наоборот. Можно верить, не признавая, и признавать, не веря. Последнее очевидно. Мы, например, то есть миллионы советских граждан, признаем «научный коммунизм», не веря в то, что на самом деле когда-то осуществится райское блаженство на земле, декларируемое им. Труднее с примерами для первого. Но и они есть. Я знал сотни людей, которые испытывали состояние веры в Бога и бессмертие души, не признавая никакого бессмертия. Во время войны была буквально вспышка веры среди фронтовиков. Сейчас тяга к вере в среде интеллигенции не подлежит сомнению. Я беседовал со многими, они не признают всего того, вЬ что верят. Поразительно, они не осознают и даже не могут сформулировать отчетливо, во что же именно они верят.
Рассмотрим различие состояний веры и признания в общей форме. Состояние веры подсознательно, безотчетно, неподконтрольно человеку в самом его существовании. Оно может быть развито затем сознательно, специальными тренировками, жизненным опытом. Но оно в источнике иррационально, прирожденно. Состояние признания сознательно, подконтрольно человеку в самом факте возникновения и существования. Оно расчетливо. Если даже оно навязано силой, оно возникает из расчета, по принципу: если то-то я не признаю, мне будет худо. Мы, например, признаем, что Советский Союз — самая гуманная и демократическая система в истории, что КПСС — самая мудрая партия и т.п. Чтобы нечто признать, надо это знать (в смысле — иметь в сознании). Чтобы в нечто верить, это не обязательно знать, это надо ощутить в себе самом. Вера, короче говоря, идет изнутри человеческого существа, признание же навязывается ему извне.