Желтый мрак
Шрифт:
Тут в беседу вмешался наш массажист Фрейман, которого мы привезли с собой.
— Если вам, правда, нужен граф, так я вам покажу, где такого найти.
Все очень недоверчиво поглядели на Фреймана, но тот, ничуть не смутившись, продолжал.
— Ну да, я бываю в одном ресторанчике, там самый настоящий граф танцует лезгинку.
Поккер сразу вскочил. — А борода есть? — деловито спросил он.
— Есть. Прекрасная черная борода. И потом, это не важно; за пять фунтов этот парень приклеит себе не то что бороду, а даже хвост.
От этих слов старик
Дальше все пошло, как по маслу. Граф оказался человеком замечательно покладистым. Он очень удачно соврал Детерлею о том, как с громадным успехом греб в России и совсем очаровал лордов своей родословной.
Конечно, никто из членов комитета в таланты графа не поверил, и нам любезно разрешил взять его вместо Гарриса.
— Можете себе представить их удивление, когда мы стали брать один предварительный заезд за другим.
Бедняга Детерлей (он, как говорят, на крупную сумму держал пари за Леандр) похудел за эти дни фунтов на пятьдесят.
После финала, когда мы зубами вырвали победу у Америки, половина из нас взяла Гарриса на руки, так, чтобы голова его не очень торчала, а остальные кулаками отгоняли публику и репортеров, пытавшихся нас чествовать. Ведь они могли повредить его удивительную, красивую бороду…
В этом месте какой-нибудь недогадливый слушатель всегда прерывал Хиггинса.
— Вам дьявольски повезло, Томми. Ведь это просто чудо, что ваш граф действительно оказался гребцом.
Тут Хиггинс, прерывая рассказ, с сожалением глядит на спрашивающего и мягко говорит:
— Вы дурак, Джо (Питер или Майк, судя по обстоятельствам) седьмым номером так и оставался Гаррис, только… только мы приклеивали ему бороду.
— А граф?.
— Графа Поккер просто запирал на это время в раздевалке.
НИКОЛАЙ ЛОВЦОВ — 18 дней Чумы.
Повесть.
Глава первая.
Я сидел у своего бригадного врача — Николая Ивановича Звонарева. Помещался он в просторной избе. Тут же была и амбулатория и жил его помощник, маленький, юркий и похожий на шестнадцатилетнего юношу, врач Степан Александрович Титов.
Мы сидели за столом и пили чай с забайкальскими фигурными розанцами, хрупкими
Лицо у красноармейца было рябое, удивительно красное и походило на созревший помидор, забытый на гряде и от времени покрытый шершавинами. Красноармеец первым заметил меня и, почему то смутившись, попятился к двери.
— Ты чего это, паря? — Врач Звонарев в нашей дивизии служил уже года три, дивизия за малым исключением состояла из забайкальцев, и у него создалась привычка с пациентами говорить на местном наречии.
— Д-да… Я… я… паря дохтур… — красноармеец опять взглянул на меня и осекся.
— Ну, что ты… Бригадный у нас не кусается. Говори смелей: — выручил его врач Титов.
— Я… Я… Паря дохтур… чумной… — выпалил неожиданно красноармеец и, вновь смутившись и, опустив глаза, тихо повторил:
— Право, чумной…
Он поднял голову и обвел нас своими раскосыми, с подозрительной краснотой, глазами,
Мы с Титовым переглянулись и испугано попятились от двери, в глубину комнаты.
— Ну брось, паря, откуда тут чума — проговорил Николай Иванович, укоризненно посматривая на нас. — Брось… Раскажи-ка, что это с тобой… Да не бойся. Поди, ничего нет… — закончил он, пересаживаясь на ближайший к красноармейцу стул.
Титов подошел ко мне и прошептал па ухо:
— Лицо подозрительное…
— Да, как будто что то есть… — согласился и я.
— Как только мог он заразиться? Посты у вас несут исправно?.. Я оглядел красноармейца в ног до головы и так же тихо ответил:
— По моему надеяться можно. Но граница так велика, что…
После последних боев с остатками белых армий Забайкальского атамана Семенова, мне приказали перевести мою бригаду к Китайской границе. Я занял пограничный участок от китайского города Маньчжурия до нашего Нерчинского завода. По расстоянию мой участок был более 300 верст.
Людей в бригаде было тысячи две с половиной и в первое время нам более, чем когда, приходилось быть готовым к бою, так как, в соседнем с нами городе Маньчжурия разместились полуразоруженные китайцами группы белых. И во избежание случайностей, мне большую часть бойцов пришлось сосредоточить в нашем поселке Абогайтуй, который как раз был против города Маньчжурия и не далеко от китайских угольных копей Чжай-ла-нор. Охрана этих копей была сплошь из белогвардейцев, а они несколько раз делали попытки вторгнуться на нашу территорию.