Желябов
Шрифт:
Характер портился. "Эпоха великих, реформ" не удовлетворяла даже некоторых не совсем слепых царских слуг. Военный министр, граф Милютин впоследствии сказал:
– Кроме святого дела освобождения крестьян… все остальные преобразования исполнялись вяло, с недоверием к пользе их, причем, нередко принимались даже меры, несогласные с основною мыслью изданных новых законов… В России все затормозилось, почти замерло, повсюду стало раздаваться глухое недовольство…
Крестьяне стонали от оброков, от барщины и всяких повинностей. Печать всячески обуздывалась. Школа, университеты превращались
Воевали с Турцией. Царь под Пленной посещал госпитали, плакал над ранеными и умирающими солдатами: недаром он воспитывался у чувствительного поэта Жуковского; однако в день "тезоименитства" был предпринят безрассудный штурм Плевны: готовили царю подарок. Штурм не удался; осталась песня;- Имянинный пирог из начинки людской брат подносит державному брату, а на севере там ветер стонет, ревет и разносит мужицкую хату.- На революционных вечеринках песня певалась целые десятилетия.
Личная жизнь складывалась двусмысленно. Женщины покоряли-, царя очень легко. Царица, Мария Александровна, уже давно перестала привлекать к себе Александра II. Он бросил ее, охотился за девушками, многих развратил. Однажды царь повстречался с Катей Долгорукой. Она была еще подростком. Она была очень красива. Царь взял ее под свою опеку, поместил в Смольный институт. Семнадцати лет он сделал ее своей любовницей. Двор резко осуждал царя: Долгорукая посещала Зимний дворец. На лето Александр II увозил юную любовницу в Крым, в Ливадию. Море, Ай-Петри, запах туй, уютный дом в Бьюк-Capae, где он помещал Долгорукую, давали целительное забвение от крамольников и от многочисленных неурядиц.
Пошли дети. Очарованный "глазами газели", царь поместил Долгорукую в самом дворце. Возмущению в "сферах" и пересудам не было конца: старый селадон попирал открыто один из самых священных устоев.
А "нигилисты" не дремали. В августе 1878 г. был убит начальник знаменитого III отделения, царева недреманого ока, шеф жандармов Мезенцев. И как! Закололи, кинжалом! Царь поручает генерал-адъютанту Дрентельну, заместившему Мезенцева, искоренить крамолу. Он требует постоянных донесений, сам, лично, неослабно следит за революционным подпольем. Кто бы мог подумать, что какой-то никому неизвестный землеволец, проживавший к тому же по чужому паспорту, отнимет столько драгоценного времени у венценосного самодержца, коему подвластна шестая земного шара!
Между царем и шефом жандармов ведется деятельная переписка.
Жандарм доносит:
– Генерал-адъютант Гурко отверг кассационную жалобу Дубровина. Исполнение приговора предполагается завтра.
Пометка царя:
– Где и как? Прошу вперед уведомлять о сем положительно и в важных случаях по телеграфу.
Жандарм по поводу покушения Соловьева на венценосную жизнь сообщает:
– Вытребована жена Соловьева… Уже выехала… Царь:
– Следовало отправить с нею жандарма, иначе, она, пожалуй, скроется… Жандарм:
– Деятельно производимые розыски ни к чему существенному не привели…
Царь:
– Досадно…
Жандарм о подпольной типографии "Земли и Воли":
–
Царь:
– Авось, доберемся, наконец, до самой типографии.
Жандарм:
– По делу Соловьева ничего нового не открыто.
Царь:
– Весьма жаль…
Жандарм:
– Необходим самый внимательный и неослабный надзор за населением Западного края России…
Царь:
– Да, необходимо держать нам ухо в о с т р о…
Жандарм:
– Во время следования партии ссыльно-каторжных в пределах Восточной Сибири трое из них, государственные преступники, Дебагорий-Мокриевич, Избицкий и Орлов, поменялись именами с обыкновенными преступниками-поселенцами и вместо сих последних отправлены по назначению.
Царь:
– Тут, вероятно, было преступное неряшество, если не потворство. С виновных следует сделать строгое взыскание…1.
1 "Красный Архив" 1930 г. № 4 "Доклад" Дрентельна Александру II".
Царь советует, ободряет, подтягивает, требует, следит. А надо всем одно: - необходимо держать нам ухо востро…
Землеволец Соловьев чуть не застрелил "освободителя". Опять "бог спас". Опять "много дам". Опять "ура сильнейший".
Но обреченность повсюду. Ее можно почти осязать руками.
Слезы. Самодурство. Нерешительность. Разговоры о ненавистной конституции. Лорис-Меликов. Красный террор. Расправы. Казематы. Каторга. Палач Иван Фролов. Виселицы.
Императрица Мария Александровна приказала долго жить. Кропоткин пишет в своих "Записках":
– Она умирала в Зимнем дворце в полном забвении. Хорошо известный русский врач говорил своим друзьям, что он, посторонний человек, быЛ возмущен пренебрежением к императрице во время ее болезни. Придворные дамы… покинули ее, и весь придворный мир, зная, что того требует сам император, заискивал перед Долгорукой…
Летом 1880 г. царь обвенчался с Долгорукой. Под венцом стоял сгорбленный старик с мешками под глазами, обрюзглый, страдающий одышкой. Рядом с ним цвела красавица "с глазами газели".
Царь ищет забвения в семье. Он внимателен к детям, он души не чает в молодой жене. Нет забвения: ни в семье, ни в "ура сильнейшем"…
Опять разговоры о реформах, о конституции… Опять палач Фролов… Припадки тоски.- В иные дни он принимался плакать так, что приводил Лорис-Меликова в отчаяние… (Кропоткин).
Террор "Народной Воли". Известно, что за царем охотятся… Взрывы… Царь сам неослабно следит за подозрительными при выездах. Виднейший слуга, полицеймейстер Дворжицкий, сообщает:
– Покойный государь по возвращении с поездки весьма часто призывал меня и отдавал приказания о наведении справок о замеченных им на улицах подозрительных лицах… Случалось часто, что при докладе его величеству о задержании при выезде государя подозрительной личности, он замечал:-верно: у него скверная рожа…1.
1 К А Дворжицкий.- Первое марта, "Исторический вестник", 1913 г. № 1
… Желябов и Перовская, Кибальчич в Петербурге…
Из приближенных царя скажем кратко только о Лорис-Меликове и Победоносцеве. О Лорисе Победоносцев писал в своих дневниках: