Жемчужина пустыни. Любовь сквозь боль...
Шрифт:
— Можно на ножки им повязать тесёмку разных цветов: первый, требовательный — это Гаяс, ну а более терпеливый — Мухаммад. Потом научимся отличать, привыкнем со временем, когда у каждого проявится характер, своё «я». Близнецы близнецами, но внешнее сходство — не означает одинаковое поведение во всём.
— Почему не наоборот дала имена?
— Не знаю, — пожала плечами, — чувствую, что так правильно. Мне кажется, по натуре Мухаммад должен быть рассудительным, а Гаяс — непоседой.
— Как хочешь, — согласился. —
— Какой? — если честно: то, в каком русле протекает разговор, как радует, так и заставляет напрягаться. Опасаюсь, что всё изменится в одночасье.
— Моя младшая дочь, Саида, пока нуждается в грудном вскармливании… — он резко замолчал, не закончив мысль.
— К чему клонишь? — да, помню, малышке девять месяцев.
— Займёшься ею? Она, конечно, уже ест твёрдую пищу, хотя по-прежнему сосёт грудь.
— В смысле… Предлагаешь кормить твою дочь? Но… — ничего не понимаю.
— Предлагаю взять на себя роль матери. Я развожусь с Алией.
— Разводишься… — повторила за ним. И, вероятно, она ещё не в курсе.
«Как же я справлюсь с тремя детьми?» — не представляю.
— Халимы это не коснётся — я же обещал, — добавил. — Как женщина, она мне всё равно не интересна, её устраивает такая жизнь. Вы обе должны заменить Самире и Саиде мать, чтобы они не почувствовали недостаток внимания, тепла и заботы. Что скажешь?
— Разве есть выбор… — разумеется, бросить детей в этой ситуации не смогу. Придётся учиться планировать день, грамотно распределять время, с учётом новых обязанностей.
— Вот, — он достал телефон из кармана брюк, положив тот на тумбочку, — позвони родственникам, а то поднимут шумиху. Я скоро вернусь.
— К жене пойдёшь?
Саид кивнул. Поцеловал меня в лоб и ушёл.
Что сейчас будет…
Глава 10
«Какие они сладкие, хорошенькие» — сыновья уснули, сопят маленькими носиками, а я любуюсь ими, улыбаясь, и не могу от них оторвать взгляд.
Параллельно думаю о предстоящем звонке маме, мысленно выстраивая весь разговор с ней…
Заранее знаю, как она отреагирует, что скажет. Будет отчитывать как несмышлёного ребёнка, устроит скандал и обязательно подключит дядю Борю. А дальше несложно догадаться… Опять примут незамедлительные меры по спасению, решив, что я попала в беду, даже если миллион раз повторю одну и ту же фразу: «всё в порядке, мне не нужна помощь». Для родственников это будет звучать с точностью наоборот: «нахожусь под давлением, похитили и удерживают насильно».
Это моя жизнь! Больше никому не позволю вмешиваться! Хватит! Надоело! Сейчас я на своём месте. Жертвой обстоятельств и пленницей себя не чувствую.
Наконец, наступил душевный комфорт.
Важнее детей нет никого, они — мой смысл и счастье. Ради малышей я готова на всё, тем
Свои ошибки я уже осознала… и ощутила с лихвой…
«Ну а теперь пора позвонить…» — я дотянулась до телефона и набрала мамин номер.
Гудок, второй, третий…
И она ответила:
— Да? — устало произнесла.
— Привет, мам, это я…
— Диана! Девочка моя! Мы обыскались тебя! С ума сходим от переживаний, — во множественном числе выразилась. Интересно, кого имела в виду? Моего «папочку»? — так на него мне глубоко плевать.
— Не волнуйся, со мной всё хорошо, — сразу озвучила, хотя сомневаюсь, что это её успокоит. Конфликта всё равно не избежать, когда услышит новости.
— Где ты находишься? — уточнила мама.
— Там, где и должна быть — с мужем.
— Подожди… — громко выдохнула. А по возникшей паузе, я догадалась: она включила «громкую связь». — Ничего не понимаю… Как с мужем? Марк ничего не сообщал… да и ты не успела бы доехать обратно так быстро…
— Я с настоящим мужем. В Катаре.
— В Катаре..? — растерянно переспросила она.
— Диана! — а вот и дядя Боря. — Послушай!
— Нет, — перебила его, едва не повысив голос, но сдержалась, заботясь о сне моих мальчиков. — Это вы все послушайте меня: приезжать сюда не надо, спасать не надо, помогать не надо. Уехала добровольно, и возвращаться не собираюсь.
— Саид запугал тебя? Угрожал? — вмешался Владимир Васильевич. — Он следил за тобой? Как ему удалось попасть в Россию?
— А с вами вообще не желаю говорить, — кстати, об этом: — Мам, когда ты планировала поделиться со мной переменами в личной жизни? — зато сами лезут не в своё дело.
— Милая, я… — замешкалась она.
— Нечего ответить? Всё с тобой ясно… Тогда почему вы считаете, что имеете право указывать мне, как жить.
— Это не одно и то же, — возмутилась мама.
— Отчего же? — усмехнулась я. — Представь, тоже хочу быть с отцом моих детей. Без принуждения.
— Тебя заставили сказать эту чушь? — снова дядя вклинился в беседу.
Проигнорировав его вопрос, продолжила:
— Мам, я родила час назад. Да, раньше срока. Мы с малышами чувствуем себя хорошо. Они чудесные, — посмотрела на сыновей, — Гаяс и Мухаммад.
— Диана… — удивилась она.
— Что-то не слышу радости в голосе, — меня расстраивает её реакция. Или выбранные арабские имена не нравятся?
— Девочка моя, я поздравляю тебя! Рада за вас! Конечно, рада!
— Но что? — нотки недоверия отчётливо прозвучали.