Жемчужина пустыни. Любовь сквозь боль...

Гутовская Ирина

— Отчитываешь меня как маленького несмышлёного ребёнка.

— Всего лишь хотел сказать, что контроль терять нельзя. Соберись, Саид. В конце концов, вспомни: события последних месяцев — наглядный тому пример, именно твоё безразличие, когда замкнулся в себе, отвернулся от семьи, находясь в угнетённом состоянии, привело к необратимым последствиям.

— Разберусь, — спорить не стал с ним. Отец прав, и сейчас открыл ему глаза на происходящее вокруг, оценив ситуацию трезвым, беспристрастным, не затуманенным взглядом. —

Только Диану не донимай расспросами, один я несу за всё ответственность.

— И так, как видишь, получив документ, не лез к ней с вопросами, и не планирую… Хватает сложностей. А то, что красивая женщина привлекает внимание мужчин и есть мстительные завистники — ничуть не удивляет, она не виновата в этом, — Мухаммад расслабленно откинулся на спинку кресла и продолжил: — Вот ты утверждаешь, их брак — фикция. Тогда давай подумаем, чего добивается этот русский? Ради «формальности» он засуетился и требует посодействовать в возвращении жены на Родину? Да ещё на чужих детей претендует… каков наглец… — сквозь зубы прошипел раздражённо.

— К чему клонишь? — Саиду не нравится направление его мысли и догадывается, о чём будет дальнейший разговор, о чём сам не позаботился раньше.

— Вероятно, у него тоже есть чувства к Диане. Для всех, возможно, так и выглядело — «якобы женился фиктивно», но откуда нам знать, чем этот человек руководствовался на самом деле. И если рассуждать, основываясь на факты, раз нет ничего в противовес его заявлению, то и мужем, и отцом он будет считаться наравне с тобой, пока не докажем обратное.

— С какой стати?! — Саида перекосило от злости.

— Да с такой… Это для нас правда очевидна: дата свадьбы, сроки беременности, соответствующие рождению детей — наши законы на твоей стороне. А как быть с позицией другого государства? Им надо предоставить достоверные сведения, чтобы от вас отстали, — Мухаммад устало вздохнул. — Сын, включи мозги, твоей семье нужна защита, займись срочно решением этой проблемы. Мать Дианы подключи, когда она приедет, пусть даст свидетельские показания, расскажет, как было — зафиксируем всё документально, ну и без ДНК-теста не обойтись…

— Говори уже, закончи фразу, — сын заметил задумчивость на лице отца.

— Может быть, этот мужчина, до банальности, пытается испортить ваши отношения? Наверное, надеется, что ты выгонишь жену, уличив в обмане, и не станешь разбираться, а он с распростёртыми объятиями примет её обратно.

— Месть отвергнутого «мужа» — похоже на то… — иронично произнёс Саид. — Пусть не рассчитывает, на его уловку не куплюсь.

— Наконец-то, здравые слова звучат.

— Утром свяжусь с нашим юристом.

— Завтра тяжёлый день ожидается, давай спать ложиться.

И оба в тот момент, отвлёкшись, забыли о Халиме и девочках…

Глава 50

Обейд

вальяжно развалился в кресле и внимательно разглядывает измученную обессиленную женщину. Наблюдать её в таком измождённом состоянии доставляет ему особое извращённое удовольствие. Одним он недоволен, что сейчас перед ним Халима, а не другая — любимая жена Саида бин Мухаммад Аль-Сулайти.

Вот тогда бы враг завыл раненым зверем от гнилой безысходности, увидев свою русскую униженной, опозорённой и использованной десятком мужчин…

Халима привязана верёвками за запястья к верхней перекладине боковых стоек кровати, куда крепится балдахин. И, кажется, будто она подвешена: потеряла сознание, обмякла и болтается, как ещё не сорванный ветром лист с ветки дерева. Касается пола только кончиками пальцев ступней, напоминает марионетку, которую после спектакля прицепили на крючок до следующего выступления…

«А фигурка-то красивая — точёная, миниатюрная…» — мысленно отметил он, продолжая изучать её тело и отмечая для себя важные детали: «небольшая с упругими сосочками грудь, идеальной формы, как у юной девушки, даже и не скажешь, что двоих детей кормила; тоненькая талия — можно вокруг руки сомкнуть в замок, настолько женщина худенькая и хрупкая; маленькая выпуклая попка, округлые бёдра, плавно переходящие в стройные ножки; а растрёпанные, густые, длинные, волнистые, иссиня-чёрного цвета волосы, упавшие на лицо, добавляют сексуальности».

Внешность у неё простая, обычная, ни чем не примечательная — так это не главное, в целом недурна собой, что-то в ней есть — скрытый шарм… И море нерастраченной нежности, ласки и любви, на чём «каратель» поставил жирную точку, лишив шанса на счастье. После сотворённого ужаса, больше не на что надеяться, кроме жизни изгоя, в одиночестве…

— Ладно, так и быть, не трону твоих девчонок… убивать их не стану… да и какой в этом толк, они же не наследники… — тихо произнёс Обейд… — Ты отработала просьбу в полном объёме… считай, тебе ещё повезло… легко отделалась… — «ну прям удача подвернулась — аттракцион неслыханной щедрости».

Сжалился… если подобное по смыслу слово вообще уместно употреблять по отношению к истерзанной, ни в чём неповинной женщине, ведь едва ли совесть гложет мужчину…

Сначала разрешил своим людям делать всё, что пожелают — драть толпой чужую жену и издеваться, а потом проявил «великодушие»… Сам же не прикасался к ней, не принимал участия в групповом изнасиловании и избиении, но это не умаляет его «заслуг».

Зато смотрел со стороны за их действиями, всей этой грязью, пошлостью, непотребщиной и несправедливостью, смотрел не без садистского удовлетворения — нравится ему видеть страдания слабого пола, в особенности, слышать мучительные стоны, умоляющие крики, когда льют слёзы, изнывая от жгучей боли.