Жемчужина Пустыни
Шрифт:
С военной точки зрения, местоположение Аграпура было идеально. Вилайет закрывал город с восходной стороны, а на севере протекал стремительный и холодный Ильбарс. И хотя защитные стены опоясывали столицу со всех сторон, у моря они имели не такой грозный вид. Зато с заката и юга Аграпур выглядел совершенно неприступно. Глубокий ров шириной в двадцать локтей регулярно чистился рабами и заполнялся водой. Сразу за ним — вал и первая каменная стена. Ровная кладка, зубчатые вершины, прямоугольные, массивные башни.
Высота укреплений не меньше пятнадцати локтей, а ширина позволяла двигаться и сражаться сразу четырем воинам. Пробить подобную преграду тяжело даже аквилонским штурмовым тараном,
Еще больше поражали сторожевые вышки, расположенные чуть в глубине. Для того, чтобы увидеть их верхний край, приходилось задирать голову. Владыки Турана не жалели средств на укрепление города. Строительные работы велись практически без остановок.
Нельзя не сказать и о воротах Аграпура. Они представляли собой настоящее произведение искусства с религиозными мотивами. Мощные боковые башни строители отделали красным мрамором, олицетворяя, таким образом, веру в огненного бога Эрлика. На боковых стенах изображались сцены из жизни Вечноживого пророка Тарима. Особенно подчеркивался его военный талант и успехи в завоевательных походах.
Проемы перекрывались толстыми стальными решетками и прочными деревянными дверьми. Прорваться через них у противника шансов почти не было. Перед первыми воротами располагался подземный мост, который на ночь всегда поднимали.
Возле входа несли охрану сразу пятьдесят отборных туранских воинов. Еще столько же лучников дежурили на башнях. Каждый день две сотни конных номадов выезжали патрулировать близлежащую местность. Северянин утверждал, что столица Турана неприступна.
Стоя примерно в лиге от города, путешественники восхищенно рассматривали город. Ярко-красные ворота поражали своей красотой и величественностью. Тяжело вздохнув, Эблис вымолвил:
— Только сейчас я понял, насколько силен туранский владыка. Разрозненным городам Шема с ним не потягаться.
— Поэтому Илдизу и покорилось все побережье Вилайета, — усмехнулся киммериец. — В его распоряжении десятки тысяч всадников и незримое число наемников. Золото привлекает сюда многих авантюристов. Одни защищают корабли и караваны Турана, другие их грабят.
— Но вряд ли кто-нибудь рискнет штурмовать Аграпур, — заметил десятник.
— Это точно, — рассмеялся Конан. — Внутри есть еще одна мощная стена, защищающая дворец короля. Восемь башен с шестнадцатью бойницами в каждой. Я не раз заступал на их охрану. За сон на посту воин лишался головы. Законы в армии Илдиза очень суровы. В случае бегства солдата с поля боя в его сотне казнят каждого десятого.
Хамар ничего не сказал, но утвердительно кивнул. Отряд неторопливо продолжил путь. Пот градом катился по лицу, и люди хотели побыстрее оказаться в спасательной тени. Они бы ускорили темп, но сил осталось не так уж много.
Откуда-то с закатной стороны двигался большой караван. Десятки верблюдов, лошадей, сильная охрана. Судя по одежде погонщиков животных, купцы пришли либо из Хорайи, либо из Хаурана. Это было как раз кстати. Киммериец решил присоединиться к торговцам. Так группа вызовет куда меньше подозрений. Примерно в шестистах локтях от ворот путешественники настигли караван. На них никто не обратил ни малейшего внимания. Вблизи Аграпура купцы уже не боялись нападения разбойников. Илдиз пиратов не щадил. Если их ловили живыми, то четвертовали на центральной площади города, в непосредственной близости от королевского дворца. Правитель мог наблюдать
Перед мостом стояло двадцать воинов. К своему удивлению, северянин увидел на них стальные кирасы и круглые шлемы. Значит, владыка Турана завел в своей армии тяжелую пехоту.
Она была гораздо лучше приспособлена для защиты города, чем всадники-номады. Судя по лицам охранников, в эти войска набирали добровольцев из местных жителей, что неудивительно. Туранцы никогда не согласятся служить пешими. Без лошади дети бескрайних степей не в состоянии пройти и пять лиг.
Туранцы молчаливо смотрели на проходивших мимо торговцев. Ни одного вопроса, ни одной реплики. Зато у ворот караван поджидали сборщики подати. Красные физиономии, наглые, буквально раздевающие взгляды, жадные толстые пальцы. От голода эти чиновники никогда не страдали. Сзади расположился десяток стражников. Они имели более традиционную экипировку. Чалма, длинная желто-оранжевая одежда с широким кушаком, под ней кольчуга, шаровары и кожаные сапоги, в руках воины держали круглые деревянные щиты и кривые ятаганы.
Стоит сборщику крикнуть или взмахнуть рукой, как стражники бросятся ему на помощь. Зарубить нечестивца для них труда не составляет. Торговаться с туранцами тяжело, они алчны и упрямы, а главное, чувствуют за своей спиной силу. Что не решат слова, то сделают мечи и копья.
Тем не менее, караванщик решил поспорить с чиновниками. Активно жестикулируя, мужчина лет пятидесяти с большой окладистой черной бородой пытался доказать чрезмерность местного налога. Верблюды нервно топтались на месте, погонщики успокаивали животных, и время от времени пили воду из фляг. Видимо, и у них переход выдался нелегкий. Один из туранцев побежал вдоль каравана. Он считал тюки с товаром. Торг явно затягивался, и на лицах сборщика появилось раздражение. В конце концов, получив определенную мзду в свой собственный карман, чиновники пропустили купцов в Аграпур. За путешественниками пристроились несколько сельских ремесленников и крестьяне, везущие на базар кур и гусей. Наконец, подошла очередь отряда. Киммериец нагнул голову и надвинул чалму поглубже. Он даже не рисковал поднять глаза. Его здесь мог узнать любой из стражников. Эблис предпочел долго не спорить. Услышав сумму подати, шемит протянул две золотые монеты. Если у стражников и возникли какие-то подозрения, то переплата сразу решила эту проблему.
Путешественники вошли в ворота. Невольно они замедлили шаг. Вблизи мраморная облицовка выглядела еще более величественно. Изображения пророка Тарима в два раза превышали рост человека и грозно смотрели на чужаков. По телу пробегала нервная дрожь. Каменные глаза воителя словно пронзали человека насквозь. Но вот первые ворота остались позади. Конан чуть приподнял голову. На башнях расположились лучники и внимательно следили за путешественниками.
— Великий Митра, какая красота! — тихо сказала Селена, разглядывая барельефы на стенах ворот. — Неужели туранцы способны сотворить подобное чудо?
— Конечно, нет, — усмехнулся киммериец. — Они построили лишь внешние укрепления. Основную линию обороны возвели еще иранистанские эмиры. Что касается мраморной плитки, то ее сделали совсем недавно. Раньше ворота были белого цвета. Однако отец Илдиза решил увековечить свое имя.
— Как же кочевники сумели овладеть городом? — удивился Эблис. — Сходу Аграпур не взять. Длительная осада?
— Нет, — иронично произнес северянин. — Столица Турана пала уже на четырнадцатый день штурма. Тарим был не просто хорошим полководцем, а умным и хитрым. Ему приписывают одну удивительную фразу: «Если городом нельзя овладеть с помощью меча, значит надо послать туда осла, нагруженного золотом».