Жемчужина Сиднея
Шрифт:
— Воды, Джардин. Немедленно.
Джардин, убедившийся, что его подозрения насчет Тома и Эстер наконец подтвердились, бросился за водой.
— Я в сознании, мистер Дилхорн, — с трудом прошептала Эстер. — Просто мне стало стыдно.
— Тсс, мисс Уоринг, — произнес Том таким сочувственным тоном, который Эстер ни разу еще не слышала за свою короткую жизнь. — Может, это и не обморок, но у вас очень больной вид.
— Просто я переела и ужасно себя вела.
— Не могу поверить, мисс Уоринг.
— Придется поверить, мистер Дилхорн.
Они молча уставились друг на друга. Том впервые в жизни не находил слов.
— Мне нравится ваш жилет, — неожиданно добавила Эстер.
— Не судите себя строго, — мягко сказал Том. — В данных обстоятельствах вы не могли думать обо мне иначе.
— Вовсе нет, — возразила она. — Я была несправедливой к вам. Вы всегда были со мной очень любезны, приносили мне книги, угощали детей конфетами. У нас дома были павлины, — ни с того, ни с сего, призналась девушка.
Том видел, какая она измученная и уставшая, в своем ужасном платье, с мертвенно-бледным лицом.
— Как только Джардин принесет воду, я отвезу вас домой, — сказал он. — Вам необходим отдых.
Эстер закрыла глаза.
— Откуда вы знаете, что я устала? Мне постоянно хочется спать, только время для этого неподходящее.
Том, ничего не сказав, поднес к ее губам стакан с водой. Затем поднял ее с кресла и отнес в двуколку на глазах у изумленных членов Школьного совета и учителей.
Так появилась на свет еще одна сплетня о Томе Дилхорне.
Незадолго до рождественской вечеринки Эстер посетила Джема Ларкина и попросила его отложить выплату до конца декабря. Ларкин с усмешкой заявил, что готов пойти ей навстречу, если она согласится заплатить пени за отсрочку.
Эстер судорожно сглотнула, но согласилась. Ей нужны были наличные деньги, чтобы купить подарок для миссис Кук и немного леденцов и засахаренных слив для своих учеников.
Вскоре после этого в класс явился Том с целой сумкой сладостей и сливовым пирогом. Он потребовал, чтобы часть пирога Эстер унесла домой, и девушка не сумела отказаться.
Лежа в постели в ночь вечеринки, Эстер с болью вспоминала все эти мелкие услуги, которые Том оказывал ей и детям в последние несколько недель. Взять, к примеру, тот день, когда она встретилась с ним на улице. Том заявил, что она выглядит уставшей и отвез ее домой на своей двуколке.
Похоже, лишь яд ненависти, который вливал в нее отец на протяжении долгих лет, не позволял ей оценить доброту Тома и понять, насколько он не похож на «людоеда». Ну, может, в бизнесе он и «людоед», но в отношениях с ней — нет.
Эстер поморщилась, вспомнив свое поведение на вечеринке, но в то же время она не могла не вспоминать охватившее ее ощущение теплоты, когда Том отнес ее в ее комнату. В его объятиях она не чувствовала ни страха, ни ненависти, а лишь уют и безопасность.
На лице миссис Кук был написан один огромный вопрос, и после ухода Тома она поднялась в комнату Эстер с живейшим любопытством в глазах. В руках у нее был кувшин горячего пунша и тарелка с вкуснейшим сладким печеньем. Все это, по ее словам, принес ей посыльный от Тома Дилхорна вместе с наилучшими пожеланиями и предложением разделить угощение с мисс Уоринг.
— Он тот еще чудак, этот Том, — заметила миссис Кук. — Мэри Махони говорит, что от него не знаешь, чего и ждать. Но это еще не повод отказываться от такой замечательной еды и питья.
Эстер не могла не согласиться, и они с миссис Кук, распили пунш и съели все печенье, сидя на ее кровати и оживленно болтая. Миссис Кук уклончиво пыталась выяснить, с чего это Том отвозит ее домой и заваливает гостинцами.
Девушка ничего не смогла ей ответить. Она успела немного вздремнуть до прихода посыльного, и теперь, чувствуя себя отдохнувшей, была рада посидеть с миссис Кук, потихонечку пьянея. Том в своей записке велел миссис Кук как следует напоить Эстер и не упоминать о том, что пунш крепкий.
В конце концов, они уснули вместе: Эстер под одеялом, а миссис Кук, свернувшись калачиком у нее в ногах, чтобы проснуться в рождественское утро с тяжелыми головами.
Эстер вручила миссис Кук подарок, а миссис Кук угостила свою постоялицу рождественским ужином, и это был для девушки уже второй сытный ужин подряд. Они как раз подбирали остатки подливки, когда посыльный от Тома появился снова с письмом для Эстер, бутылкой портвейна и огромным сливовым пудингом для обеих, и наилучшими пожеланиями.
Умирая от любопытства, Эстер сразу же вскрыла конверт. При виде изящной подписи на конверте, она решила, что это почерк кого-нибудь из клерков. Но письмо внутри оказалось написанным той же рукой.
В письме Том выражал надежду, что Эстер чувствует себя лучше, и просил принять вино и пудинг в качестве рождественского подарка.
Его прекрасный почерк привел Эстер в замешательство: только через несколько месяцев ей удалось узнать, где и каким образом приобрел его Том. И она вновь ничего не смогла ответить на многочисленные вопросы миссис Кук. Эстер понятия не имела, почему Том неожиданно решил почтить ее своим вниманием.
Отличный ужин, сливовый пудинг и вино так подняли ей настроение, что Эстер поделилась с миссис Кук своим впечатлением от его жилета, черной жемчужины и дорогих карманных часов.
— Подумать только! — воскликнула миссис Кук. — Я же помню, как он носился по Сиднею нахальным долговязым мальчишкой. Никто и представить себе не мог, что он станет одеваться так роскошно и разговаривать как джентльмен.
Эстер взглянула на миссис Кук слегка затуманенными глазами (портвейн сделал свое дело).