Жемчужина Тамерлана
Шрифт:
Валентин сжимал голову и мычал:
– Да, вы правы, правы… Но я люблю Лизу и никогда от нее не откажусь.
– Раньше надо было думать. – Тетя Маша придвигала к нему чай. – Выпей и успокойся. А ведь я тебя предупреждала.
Эти слова резали его, будто ножом по сердцу. Но в то же время Валентин сознавал, что пока бессилен что-либо изменить, даже высказать правду в глаза ненавистной жене. И от сознания своего ничтожества он становился ненавистен сам себе.
Глава 10
Тимур
Как всегда, в минуты раздумий, он двигал фигурки на шахматной доске, и они помогали ему принять верное решение.
Когда к нему заглянул один из слуг, эмир бросил:
– Немедленно найди эмира Хусейна и скажи, что я хочу его видеть.
Слуга тотчас побежал выполнять приказ, а Тимур, подперев рукой подбородок, задумчиво разглядывал узор на ковре, вспоминая разбитной отряд друзей, с которыми он когда-то совершал набеги на соседей и караваны.
Да, много воды утекло с тех пор, многое изменилось. Он и сам изменился, даже внешне: стал еще более мускулистым, широкоплечим, отрастил длинную рыжеватую бороду, голос его огрубел, взгляд голубых пронзительных глаз поражал жесткостью и решительностью.
Несколько лет назад не стало единственного верного друга и советчика – его отца, Тарагая.
Тимур давно уже понял, что эту потерю ему не возместить ничем и никем. Отец никогда бы не предал его, в отличие от лживых людишек, окружавших эмира сейчас.
Наступили трудные времена. Напряжение будто витало в воздухе. Земли раздирали междоусобицы. Последний чингисид в Мавераннахрской части Джагатайского улуса Казан-хан погиб в междоусобной войне, которую возглавил сторонник старых традиций, бек Казаган. Победитель не принял ханского титула: ограничившись званием эмира, он завел при своем дворе подставных ханов из рода Чингисидов. В 1358 году Казагана убили на охоте, и Мавераннахр погрузился в состояние полной анархии. Шахрисабз подчинился Хаджи Барласу, Ходжент – главе рода джелаиров Баязеду, Балх – внуку Казагана Хусейну, а в горах Бадахшана властвовали многочисленные мелкие князьки.
В результате этих событий Мавераннахр оказался легкой добычей для хана Моголистана Тоглук-Тимура, который поспешил захватить эту страну. Сын Тарагая, ему уже исполнилось двадцать пять, решил поступить на службу к Тоглук-Тимуру – это решение казалось ему наиболее правильным.
И действительно, хан назначил его управляющим Кашкадарьинского вилайета. Тимур дождался, когда его повелитель уйдет в степи Монголистана, и, не считаясь с его сыном Ильясом, оставленным за главного в Мавераннахре, стал вершить свою политику. К тому времени он давно был женат на красивой и умной Ульджай-туркан, внучке Казагана. Тогда ее дед был жив, здоров, влиятелен, и Тимур решил посвататься к Ульджай из чисто политических соображений. Но, прожив с ней несколько месяцев, он понял, что полюбил ее неожиданно для себя, полюбил по-настоящему первый раз в жизни.
Однако, влюбленный, он не забывал и о желании захватить власть, и поэтому помогал ее деду, раскрывая многочисленные заговоры
Правда, все предусмотреть было не под силу даже ему… Дед его жены погиб неожиданно для всех: его убили на охоте. Власть захватил дядя Ульджай. Любимый брат его жены Хусейн, тоже мечтавший о троне, пришел в негодование и сблизился с Тимуром, надеясь, что тот поможет ему вернуть власть.
Эмир понимал: родственник может предать его и когда-нибудь это обязательно сделает, но пока он стал единственным человеком, на которого можно было опереться.
Именно его Тимур велел позвать к себе в шатер, надеясь в разговоре с товарищем принять правильное решение.
Вскоре Хусейн, чем-то похожий на Тимура, но ниже ростом и менее мускулистый, уже заходил в шатер.
– Ты звал меня, эмир?
– Звал, – кивнул Тимур и погладил длинную рыжеватую бороду. – Я поручил своим людям отнести это письмо грамотному человеку. Как ты думаешь, что в нем написано?
Хусейн усмехнулся, показав острые зубы:
– Нетрудно догадаться, эмир. Это приказ уничтожить тебя.
Тимур вздрогнул и схватил Хусейна за руку своими толстыми пальцами.
– Почему ты так ответил?
– Да потому что Ильяс-Ходжи ненавидит тебя, – отозвался родственник. – Чем объяснить эту ненависть, я не знаю. Но думаю, он всегда чувствовал в тебе соперника. А когда ты освободил семьдесят потомков пророка Мухаммеда, Ильяс-Ходжи наверняка известил об этом отца. И вот Тоглук-Тимур прислал тебе весточку из Моголистана. Хорошо, что твои нукеры перехватили гонца. Иначе лежать бы тебе в степи с простреленной головой. Среди воинов Ильяса-Ходжи тоже есть меткие стрелки.
Тимур наклонил голову, и его бледное лицо порозовело.
– Ты всегда читал мои мысли, Хусейн, – произнес он задумчиво. – Наверное, это хорошо. Как думаешь, что теперь делать?
– Хочешь услышать свои мысли из моих уст? – улыбнулся родственник. – Ну так слушай. Нам нужно отречься от Тоглук-Тимура и бежать. Бежать куда-нибудь подальше, чтобы шакалы хана нас не отыскали. Ты должен взять мою сестру и детей. Никто, кроме тебя, не сможет защитить их.
Эмир пошевелил пальцами.
– Все верно. Я и не думал их оставлять. – Он сверкнул глазами. – Знаешь, Хусейн, не скрою от тебя, что я всегда стремился к власти, но только теперь понял, что власть не дает покоя. Напротив, человек, находящийся у власти, забывает про покой. Я очень горевал, когда потерял отца, – его глаза потеплели, когда он вспомнил о близком человеке. – Он умер внезапно, ничем не болея и ни на что не жалуясь. Теплым весенним днем отец сидел у ручья, слушал его журчание и улыбался своим мыслям. С гор дул прохладный ветер, и я принес ему покрывало, чтобы он не замерз. Помню, он поблагодарил меня и набросил покрывало на спину. Я ушел к друзьям, – Тимур вздохнул, будто всхлипнул, – а когда вернулся, отец лежал на земле, и его глаза смотрели в небо. Знаешь, какая была моя первая мысль, когда я его увидел?