Жемчужина в ладонях Лапландии
Шрифт:
И ПРИШЕЛ ЧЕЛОВЕК
По характеру воздействия человека на окружающую среду исследователи этой проблемы подразделяют историю человечества на "допромыщленную" и "промышленную" эры. Если применить это разделение к истории освоения центральных районов Кольского полуострова, "допромышленная" эра охватит период в несколько тысячелетий - со времени появления в этих местах первобытного человека до того, как в лесах и болотах бассейна Имандры началось строительство Мурманской железной дороги, сооружение которой наложило заметный отпечаток на естественный ландшафт края "Промышленная" эра в истории Кольского полуострова охватывает лишь последние три четверти столетия, время интенсивного строительства и деятельности предприятий промышленности и энергетики, когда изменения, внесенные человеком в природу, превысили по своим масштабам имевшие место ранее.
Прежде чем попытаться оценить влияние хозяйствен ной деятельности человека на природу бассейна Имандры и на само озеро, важно представить себе весь ход освоения Имандровского края как в "допромышленную" так и в "промышленную" эру.
Первые шаги в освоении края
Там, где автомобильная дорога, соединяющая город Апатиты с автострадой Ленинград - Мурманск, пересекает узкий Экостровский пролив, справа от нее на берегу озера видны яркие домики, служащие для воскресного отдыха работников одного из городских предприятий Именно здесь, по берегу озера, проходил рекогносцировочный маршрут отряда известного ленинградского археолога Н.Н. Гурипой, когда она впервые обнаружила следы пребывания первобытного человека Находки оказались немногочисленны. Это были отщепы и скребки из молочно-белого кварца. Возраст орудий, установленный археологами, свидетельствовал о том, что первобытному человеку озеро Большая Имандра было знакомо уже в неолитическую эпоху, три-четыре тысячелетия назад. Такие же находки каменных орудий были сделаны неподалеку, в устье речки Курки, а спустя несколько лет - и на северном берегу Бабинской Имандры, у пролива Большая Салма.
Средства к существованию первобытный человек, обитавший во внутренних районах Кольского полуострова, добывал собирательством, а позднее - рыбной ловлен в озерах и охотой в лесах. На это указывает и приуроченность находок древних стоянок к береговой полосе, и характер самих орудий. В частности, кварцевые скребки, о которых речь шла выше, использовались для выделки оленьих шкур. Жилищем человеку того времени служили легкие постройки типа чумов - на это указывает концентрация находок отщепов и орудии на круглых площадках небольшого радиуса.
На этом, раннем, этапе своего развития человек был почти неотделим от окружающей его среды и находился от нее в повседневной зависимости. Не имея надежной защиты от непогоды прочного жилища, человек либо приспосабливался к природным условиям, либо переселялся в другие места, более благоприятные для жизни. Занимаясь собирательством и охотой, первобытный обитатель побережий Имандры практически не оказывал влияния на окружающую 'природу. Поселяясь на открытых местах, где ветер сдувал комаров, а приближение врага можно было заметить издалека, он не рубил леса. Топливом для его очага служили в изобилии встречавшийся вокруг валежник и сухостой.
Кроме того, не умея длительно хранить продукты, охотник каменного века не запасал пищу более чем на два-три дня, что, естественно, не могло нанести сколько-нибудь заметного урона местным ресурсам.
Непрерывная нить преемственности культуры протягивается от неолитического человека к человеку эпохи раннего металла, а от него - к предкам саамов, современных обитателей края, заселявшим в прошлом обширные пространства от побережья Ледовитого океана до Ладожского озера.
Длительный период с начала и до конца прошлого тысячелетия, в течение которого саамы были единственными обитателями Кольского Севера, почти не оставил здесь следов материальной культуры. Лишь память этого народа сохранила предания о древних капищах, камнях-сейдах, рассеянных на островах и побережьях Большой Имандры. Культ сеидов исчез в этой части Кольского полуострова с появлением монастырской цивилизации, поэтому положение этих памятников духовной культуры прошлого в какой-то степени достоверно указывает на то, что побережья и острова озера издавна были освоены саамскими племенами.
В XI-XII столетиях на Север, к побережью океана, потекли ватаги новгородской вольницы. Из бассейна Белого моря, где новгородцы основали многочисленные поселения, через дебри и топи внутренней части Кольского полуострова этот ноток излился к богатому промыслами побережью Мурмана. По-видимому, в XIV-XV столетиях русским людям стал известен и бассейн Имандры.
Первые определенные сведения о саамских поселениях, численности и занятиях населения в бассейне озера относится к XVII веку. Судить о них можно по двум источникам. Первый из них - это дошедшие до нас писцовые книги Алая Михалкова (1608-1611 годы), где дано описание находившихся на берегах Имандры Экостровского и Бабинского "донских погостов". Приведем фрагменты этого описания.
"Погостец Екострова... И всего веж 6, а людей в них 40 человек, а угодья у них Мунзе озеро река Мунзя губа Мунзя имандровская речки Едичюно озеро да Имандровские же губы Едигуба вочеламба губа Вумская губа Амарозеро речка на Инименя на веди озеро на Инименской губе, а ловят они в тех речках и в озерках и по губам белую рыбу про свою нужду да на лесу зверь бьют и птицу ловят тем ся и кормят".
"Погост Бобиничи... И всего 7 веж, а людей в них 16 человек. А угодья у них Челмо озеро, речка Челма, другое Челмо озеро и речка Челма ж Пиринга озеро река Толва, другое Пиринга озеро река Пиринга, Ли озеро, речка Ли, Калонга озеро, Котоцкое озеро Юнней река. И всего 7 озер и 6 речек, а ловят они в тех речках и в озерках белую рыбу. Да они же ловят рыбу на Имандре озере с екостровскими лопари вместе да на лесу зверь бьют тем ся и кормят"
Среди упомянутых здесь древних географических названий можно без труда узнать наименования относящихся к бассейну Имандры рек Мончи, Пиренги, Эне-манйок (Белой), озер Мончеозеро, Чалмозеро, Чунозера, Вудъявр и др., а также заливов Имандры - Воче-ламбины и Пора-губы.
Другой источник, свидетельствующий о том, что Имандра была хорошо известна в Московском государстве XVII столетия, - это знаменитая "Книга Большому чертежу", составленная на основе более ранних источников в 1627 году. Предисловие к ней уведомляет читателя о том, что в ней содержится описание многих местностей, в том числе земель "всего севера", и "лопских, и великого Моря Белого..." В самом же тексте книги мы находим, в частности, указания, что "Нива река вытекла из озера из Имандра и пала в море; а на устье Нивы реки монастырь Кандалакша, а по берегу того озера горы Будринские, вдоль Имандра озера 100 верст; а от Нивы реки за тем озером Имандрой с полунощныя страны, и из иных озер не подалеку текла река Кола, и пала под градом под Кодою"
В конце XVI века городок Кола становится форпостом государственной власти на северных рубежах. С организацией в Коле воеводского правления была введена "ямская гоньба" средство сухопутной связи с городами внутренних губерний страны Маршру1 гоньбы прошел но долине Колы, через Имандру и далее по долине реки Нивы к Кандалакше. Со временем этот путь стал основным, связавшим побережье Мурмана с Россией. Он даже получил название "тракта", хотя движение здесь осуществлялось зимой на оленях, а летом - частью на лодках, по системе озер, частью пешком, по тропам "тайболам" или шатким деревянным мосткам, проложенным через болотистые места. Описание пути по этому так называемому тракту (относящееся, правда, к более позднему времени - к 1856 году) мы находим у известного писателя-этнографа С. В. Максимовой
"...Слишком двести верст бесплодной тундры, местами покрытой мхом и взбитой кочками, местами болотистой и прорезанной или чистой бойкой речкой, или светлым, как хрусталь, озером, что залегли между последним северным селением на берегу Белого моря - Кандалакшою и самым дальним, которое лежит уже на берегу Северного океана, - Колой...
Бредешь бессознательно, машинально ступая с кочки на кочку, с сучка на сучок, тяжело прыгаешь с камня на камень, скользишь и пластом, с непритворными слезами, валишься на придорожную, прохваченную насквозь водой и сыростью мшину. И рад как лучшему благу в жизни, как лучшей награде за трудный подвиг и страдания, когда судьба приведет к длинному, десяти , тридцати-, пятидесяти-, стоверстному озеру, на котором колышется спасительный, дорогой, неоцененный карбас"