Шрифт:
Пролог
Крестоль, столица Вримакии. Август 1810 год .
Закари Фартейд уже два часа изучал досье своей новой клиентки и не мог понять, что же настораживает его в первую очередь. То, что у богатой наследницы до двадцати двух лет не было ни единой помолвки или же то, что она не замешана ни в одном известном ему скандале, а еще ни где нет информации о ее магии. Его ищейки донесли ему, что девушка чиста и невинна, как первый цветок после зимы. Но Закари был уверен, что такого просто не может быть и лично проверил всех известных ему зельеваров, повитух и все сиротские дома и архивы
Он видит всех, буквально на сквозь, и каждая ложь в его глазах имеет свой цвет. Он был эмпатом. Магом чувствующим эмоции людей, особенно ему удавалось распознать ложь. Собственно поэтому он и стал расследовать преступления и пошел против системы. За что и был наказан. Чтобы не сосотоять в гильдии он стал частным сыщиком . Это помогло ему избавится от постоянной, мало оплачиваемой, работы на благо страны. Сейчас Закри был лучшим в своем деле и брал за свою работу соответствующую цену.
Мистер Фартрейд поморщился вспоминая прошлое и снова погрузился в настоящее. Его новая клиентка хотела найти зачинщиков, устроивших разбойное нападение на основной комбинат, где выращивались раковины-жемчужницы.
Небольшие резервуары, в которых, прикрепляющиеся к кускам камней раковины, содержались в морской воде, что было весьма затратно, так как ни Лессоболь, ни Крестоль не имели доступа к морю, были разбиты. Большая часть редких питомиц погибла, так как о проишествии новой владелице сообщили не сразу.
Это наводило на определенные мысли.
Многим могло не понравиться, что жемчужный король поставил у руля женщину, хоть она и являлась его дочерью. И первым под подозрение попадал компаньон короля – лорд Эдмунд Ластрэйт. Давний друг семьи и владелец сорока девяти процентов акций комбината по производству редкого жемчуга во всей стране.
Глава 1
Лессоболь 1810 год. За два месяца до основных событий.
– Леди Нинэль, – В комнату ворволась Гертртруда, личная служанка Нинэль. – Ваш батюшка, ему плохо! – Скороговоркой проговорила она теребя свой белоснежный фартук и пулей выскочила из покоев своей хозяйки помчавшись в кабинет старого лорда.
Нинэль лишь на секунду замешкалась, но потом быстро подобрав юбки, поспешила в след за Гертрудой. Это будет уже третий приступ лорда Магрэта и никто незнает в чем дело. Доктор уже давно перебрался в особняк Магрэтов, но и он не мог объяснит внезапные вспышки астмы и сердечной болезни у пышущего здоровьем лорда Джонатана Магрэта.
Одри и доктор, мистр Бингл, уже были в кабинете. Одри тихо всхлипывала прижавшись плечом к стене, доктор отсчитывал пуьс.
– Доктор, опять? – Без церемоний ворвалась в кабинет Нинэль.
– Да, и боюсь следующий он не переживет. – Удручающе произнес доктор. – Я не знаю причину этого странного недуга и даже не знаю с чего начать лечение. Боюсь, это одна из тех болезней, с того дикого континетна, где побывал ваш батюшка. Сердечные капли, что я прописал, почему-то не помогают. – Развел руками доктор поправляя свои, вечно сползающие, очки.
Нинэль без сил рухнула на колени рядом с отцом всматриваясь в его изможденное и похудевшее лицо. Его глаза были закрыты, веки подрагивали, темные круги довершали печальную картину. Грудь тяжело вздымалась и в ней отчетливо слышались хрипы, ноги и руки были совершенно неподвижны и холодны.
– Доктор, а что с его телом? – Взглянув на доктора полнми слез глазами спросила Нинэль.
– Мне жаль леди Нинель, но боюсь это паралич.
Одри надрывно всхлипнула и кинулась прочь из кабинета.
А Нинэль в этот момент почувствовала себя совершенно беспомощной.
– Герта, – Взяв себя в руки и ладошками растререв бегущие по щекам слезы, проговорила Нинэль. – Позови сюда Сема и Даггета, пусть отнесут лорда в его покои. – Доктор, дайте мне успокоительные капли, те, что полегче, для мисс Одри. Ей сейчас гораздо тяжелее.
Доктор кивнул и криво улыбнулся каким-то своим мыслям.
– Вот, эти капли на основе валерианы, должны помочь юнной мисс. – И доктор протянул Нинэль темную склянку. – Примать по три каплии на стакан воды. – И после короткой паузы добавил. – А вы держитесь как истинная Магрэт, леди Нинэль. – С чувством произнес доктор, но Нинэль было не до того чтобы разгадывать потаенный смысл слов доктора. А что он там был, она ни капельки не сомневалась, лишь кивнула и вышла.
Малышке Одри была нужна ее поддрежка. Она и так слишком рано лишилась мамы. Ей ведь тогда было всего три, а Нинэль целых семь.
Тоненькое тело семнадцатилетней Одри было еле различимо в сумерках комнаты.
– Милая, – Присела рядом с младшей сестрой Нинэль и поглалила по вздрагивающему плечу. – Папа ведь жив ....
– Ты не понимаешь, – Жалко всхлипнула Одри, – А если он, как и мама, бросит меня. – И она снова разразилась бурными рыданиями в перемешку со всхлипами.
– Мама не бросала нас. – Упрямо заявила Нинэль. – Она умерла…
– Это одно и то же! – Пискнула Одри.
– Одри, ты ведешь себя эгоистичо! – Твердо произнесла Нинэль. – Это переходит уже все границы.
– Да что ты знаешь о пределах и границах?! – Вспылила Одри. – Ты всегда была папиной любимицей, он всему тебя научил, даже с этими мерзкими раковинами ладить научил. Ты и верхом, как деревенский мужик, скачешь, и шпагу в руках держишь, и замуж тебя не отдавал ни кому, потому что ты не хотела. – Злым тоном говорила Одри. – А я? А мне только наряды да украшения, он даже не согласился на помолвку с Эрастом. – Снова зарыдала Одри, вспоминая последние слова предпологаемого жениха.
– Давай мы не будем сейчас обсуждать чья судьба хуже. – С обидой в голосе проговорила Нинэль, не понимая что с ее маленькой сестренкой могло произойти, раз из милого ангелочка она стала заправской стервой и все за каких-то три месяца. – Сейчас в тебе говорит отчаяние и обида, я зайду позже. Вот, успокоительные капли. – И поставив флакончик на стол Нинэль поднялась и вышла из комнаты.
Следовало навестить папу, проверить, хорошо ли его устроили.
Когда Нинэль вошла в покои лорда Магрэта, она удивилась. Ее отец успел уже послать за поверенным и сейчас что-то усиленно жестикулируя ему диктовал, а мистер Артрайт, старший лакей, стоял рядом в качестве свидетеля.